— Это что, — спросил Сергей, высунувшись из кареты. — Мульп или Лао?
— Лао… — ответил Джо. — Мульпа сегодня не будет.
Он перехватил поводья, снимая с головы капюшон.
— Долго еще нам?
— До конца дороги, — меланхолично ответил Джо. — Можешь подремать пока.
Сергей совету не последовал, а начал разглядывать окрестности.
Не смотря на то, что героическая сага по освобождению прогрессора подходила к концу, на душе было легко. От громады сделанного несколько минут назад дела в недалекое будущее долетал отблеск славы, примирявший с необходимостью рутинной работы и поэтому он с удовольствием разглядывал дикую природу окрест.
Дом Душевных встреч стоял на особицу, в стороне от главной дороги и через пять минут уже и непонятно было, есть поблизости очаг цивилизации или нет. По обеим сторонам тянулись кусты, перемежающиеся с широкими полянами. У Сергея не поворачивался язык назвать их полями — вокруг не было ни оград, ни домов…
Прошло еще полчаса, и кусты остались позади, а в воздухе повеяло сыростью. Он не успел спросить, что это может значить, как сверху раздался голос Джо:
— Кто знает, что это за грустные развалины?
Сергей выглянул. Кусок поля впереди был огорожен каким-то жидким заборчиком. Не железным, не каменным, как было бы у хорошего хозяина, а обычными палками, вешками, скорее даже только долженствующими обозначать забор, чем являющимися им на самом деле. От света узкого серпа Лао по земле потянулись косые тени.
Картина и впрямь была полна уныния.
Там и сям в заборе виднелись дыры, а сам он (если, конечно, это был забор) из последних сил протянувшись прочь от дороги, упирался во что-то угловатое и определенно построенное человеческими руками.
Сергей разглядывал развалины, пытаясь понять, что они означают. Между ним и каретой протянулось выкошенное поле, а рядом с ними — полоса кустов. На развалинах что болталось — вроде бы обрывки тряпок или большие листья — отсюда видно не было, но эти размеренные движения, почему-то рождали ощущение нечистоты и скверного запаха.
— До Эмиргергера километров пять осталось, — приободрился прогрессор. — Знаю я это место.
— Для указателя слишком громоздко, — сказал Джо. — Не находите?
— Это не указатель. Это — признак цивилизации.
Лошади темпа не сбавляли, и они неотвратимо приближались к загадке. Александр Алексеевич явно знал, что там такое стоит, а вот ни Сергей, ни Джо догадаться, что это такое не могли.
— Неужели библиотека? — спросил Кузнецов, понимая, что самое цивилизованное из того, на что может походить это строение это — развалины ветряной мельницы, захваченной и сожженной кочевниками.
— Это ристалище, — пояснил Александр Алексеевич.
— Ристалище, — эхом повторил Сергей. Слово для него было пустым звуком. — Что тут ристают? Или чем?
— Ристалище, — снисходительно пояснил Никулин, — это место для проведения турнира. Было тут недавно такое, я видел. Интереснейшее явление, между прочим, даже событие в здешней культурной жизни.
Сергей удивленно покачал головой.
— Эта узаконенная поножовщина-то, событие культурной жизни?
Он неуверенно засмеялся, но, увидев, что прогрессор его не поддержал, замолк.
— И это тоже бывает. Куда ж без этого?… — согласился Александр Алексеевич. — Но эти-то меня как раз не интересуют… Поножовщиной, как вы говорите, занимаются самые сильные… А самые умные обмениваются информацией, политическими новостями, заключают союзы, присматривают женихов и невест. В конце концов песни, фасоны платьев… Пока у них нет не то что глобальной, но и внутриимперской информационной сети это лучшее место для внедрения новаций…
— Вам лучше знать, — нейтрально отозвался Сергей.. — Я себе это по литературе больше представляю. Наезжает одна железная башня на другую и давай друг друга бить чем попадя…
В его голосе проскользнули завистливые нотки.
— Это, кстати, тоже вопрос. После таких вот турниров по Империи расходятся новые образцы оружия, новые приемы защиты и нападения.
— А сами участия не принимали? — ухмыльнулся Джо. — Мечом помахать иногда — самое милое дело…
— Не принимал, — в тон ему ответил Никулин. — Но присутствовал. В группе самых умных, конечно.
Он кивнул на развалины.
— Вот на этом турнире я был. Меня там с Ирконом познакомили. А через него я и с Императором встретился.
— Дорого обошлось? — спросил Джо, не забывший реалий Имперской жизни.
— Неважно. Главное, что встреча все же состоялась.
— Главное, что встреча, в конце концов, хорошо окончилась… — сказал Спендайк.
— Фейерверком…
Развалины постепенно откатывались назад. Когда они скрылись за полосой кустов, из них раздались громкие крики.
— Стой! Стой! Куда правишь? Назад! Поворачивай!
От неожиданности Джо натянул поводья, и карета встала.
— Кто там? — спросил Александр Алексеевич. — Знакомые?
Он настороженно привстал, поводя туда-сюда мечом.
Самих людей видно не было — только тени да силуэты. Крики смолкли, и из темноты раздался топот. Кто-то догонял их.
— Да какие у нас тут знакомые? — отозвался Сергей. Он догадался опустить забрало шлема-капюшона и теперь единственный изо всех видел тех, кто так громогласно приближался к ним. — Это какие-то микроорганизмы из местных…
— Стой, Вислопузый!
— К нам бегут, — озабоченно сказал Александр Алексеевич, так ничего и не видевшей в темноте. Потом, развернувшись к Спендайку, спросил:
— Обычай тут такой что ли?
— Не было тут никаких обычаев, — неуверенно отозвался Джо, нерешительно перебирая вожжи. — Новые, разве что появились?
Привстав, он опустил поводья, высматривая людей, что приближались к карете. Мало ли что, может, помощь людям нужна?
— Привезли? — Спросили из темноты. — Драки не было?
— Как это не было? — ответил Джо, уже понявший, что происходит какая-то ошибка. — Была драка…
— Но привезли?
Сергей хотел ответить, но тут его перебили.
— Это не они.
Испуга в голосе говорившего не было, только удивление. Откуда-то сзади приблизился факел.
— А карета-то Вислопузова.
— Ящики где? Где воздуходувка?
Ночные незнакомцы действовали нахально и безбоязненно. За их поведением ощущалось даже не сила, а всесилие. Не было у них ни почтения к седокам, ни уважения к чужой собственности. Откинув дверцу, кто-то полез внутрь, Сергей сидевший внутри не постеснялся и со всем прилежанием приложил первого, кто сунулся.
— Старые тут обычаи, — сообщил он. — Из темноты выскакивать, да кошельки у проезжающих требовать. Разбойники?
— Дорожные дворяне, — поправил его чей-то голос. — Ну, убогие, признавайтесь, куда Вислопуза дели?
Внутрь пока больше никто не лез. Общей эмоцией в эту секунду была не злоба и не любопытство, а всего лишь удивление, поэтому в голосе не было угрозы, только недоумение — что тут такое вообще происходит? Сергей, может быть, и ответил бы, но тут Александр Алексеевич соскочил на землю и встал перед каретой с мечом в руке, держа разбойников на виду.
— Назад, свора, назад.
Разбойники назад не пошли, но и подходить ближе не стали — остановились в десятке шагов от кареты. Никулин стоял около двери, загораживая проход, поигрывая оружием. На лице его явно читалось досада, перемешанная в равных пропорциях с удивлением. Все-таки рядом Имперский город, а тут такое…
Что думали разбойники, угадать было не возможно, но на лицах читалось то же недоумение, перемешенное, правда, со злостью.
— А ты кто таков? — спросил кто-то ничего хорошего не предвещавшим тоном.
— Да уж не Вислопуз!
Кто-то в темноте, словно ждавший именно этих слов, «хакнул», выдыхая воздух, и Никулин, понимая, что последует за этим звуком, отошел на шаг в сторону. Топор грянулся в стену, расщепил дерево и застрял там, где мгновение назад стоял прогрессор. Сергей внутри охнул.