Она вздохнула:
— Хорошо. Все равно ты мне ничего не расскажешь. — Она открыла дверь и позвала лакея. — Приготовьте ванну для лорда Маклейна. Немедленно.
— Да, миледи. — Лакей поклонился и вышел.
— Дугал, я задержу гостей в библиотеке, но ненадолго. Так что поторопись, иначе все остынет.
— Я вымоюсь быстро — раз, два и готово.
Когда он скакал, одержимый яростью, под проливным дождем, он не замечал холода. Теперь, стоя в передней, он чувствовал, как его сотрясает озноб.
— Не знаю, зачем стараюсь, — грустно сказала Фиона. — Вот расплата за то, что я тебя жалею.
— Жалеешь?
— Да, мне жаль тебя. Только глянь на себя в зеркало! Что за унылое лицо? А теперь — бегом к себе. Будь готов к обеду. Да не опаздывай.
Фиона повернулась и пошла прочь, складки ее платья летели за ней розовым облаком.
Дугал пошел наверх. Два лакея только что закончили наполнять горячей водой огромную бронзовую ванну возле камина. Когда они вышли, Дугал потрогал рукой дымящуюся воду.
Он понял, что ничего так не хочет, как погрузиться в горячую ванну, чтобы успокоить ноющие мышцы. Он смертельно устал, тело покрывали синяки.
Глянув на часы, он понял — у него всего двадцать минут. Дугал сорвал шейный платок и начал раздеваться.
Его мучили горькие раздумья. Собственная сестра жалеет его! Но разве нужна ему жалость? Пусть он зол как черт, но не тоскует же. Он не чувствует себя несчастным, еще чего! Просто ему невыносимо думать, что его предали.
Дугал стянул рубашку через голову и освободился от остальной одежды, собираясь забраться в ванну.
Фиона отличная сестра, хоть и вмешивается не в свое дело. Она приказала поставить ванну поближе к камину, так что он мог наслаждаться двойным теплом — воды и огня.
Огромная бронзовая ванна — удивительное произведение искусства — могла вместить двоих. Глубокая — можно сидеть почти по горло в воде. Морщась, Дугал стал разминать затекшие плечи. Из-за Софии он чувствовал себя туго натянутой струной.
Весь день из головы не шло — как она смотрела на него там, в гостиной! Словно от него зависела ее жизнь — ни больше ни меньше. Глупо, в самом деле!
Зачем она бросилась ему вслед? Что ей нужно? Он-то надеялся, что его внезапный отъезд пройдет для нее безболезненно.
Дугал стиснул зубы. К черту — ее чувства его не касаются. Хватит об этом. Он уже хотел забраться в ванну, когда раздался легкий стук в дверь.
Дверь отворилась. В комнату проскользнула София, быстро захлопнув за собой дверь.
— Дугал?
Платье живого голубого цвета, затканное серебром, изящными складками ниспадало с ее бедер, обрисовывая полную грудь. Волосы зачесаны вверх, и в них сверкают алмазные капли. В руках у нее был какой-то документ. Она держала его перед собой, словно щит.
Потом она поняла, что он стоит перед ней совершенно голый. Она ахнула, широко раскрыв глаза, и попятилась к двери.
Пораженный не меньше Софии, Дугал не мог сдвинуться с места. Он стоял возле ванны совершенно обнаженный, с занесенной над краем ванны ногой. Жар, который источала горячая вода и огонь в камине ничто по сравнению с тем пламенем, что разлилось по его телу.
— Какого черта? — хрипло спросил он.
Глава 17
Мужчины — как скалы. Иногда они не в силах сдвинуться с места, пока, их не толкнешь.
София не дышала — перед ней стоял голый Дугал. Огонь камина бросал жаркие отсветы на его тело. Такое освещение делало четче рельеф мускулов живота и бедер, могучих рук, очерчивая прекрасной формы кисти. Их любовная встреча проходила почти в полной темноте — лишь иногда комнату озаряли вспышки молнии. Поэтому тогда София могла узнавать его тело лишь руками и губами, но ничего не видела. Сейчас она была совершенно не готова видеть его обнаженным, особенно мужскую плоть, которая от ее взгляда резко увеличивалась в размерах.
Она застыла не дыша, потеряв способность думать. Она могла только смотреть во все глаза.
Ей следовало бы покраснеть как маков цвет и выскочить из его спальни, но она не могла. Сердце глухо стучало в ее груди, пальцы свело судорогой от желания коснуться могучих мускулов и ощутить тепло его кожи. Боже, как он прекрасен, думала София.
Дугал встал, расставив ноги, словно пытаясь смутить ее и отвести взгляд.
— Что же привело вас в мою спальню, мисс София? Вы именно это имели в виду, когда обманом вынудили сестру пригласить вас остаться в нашем доме? Вы явились соблазнить меня и выставить в дурацком свете перед гостями?
Облизнув пересохшие губы, София хрипло произнесла:
— Я пришла поговорить с вами. Вечером мы будем среди гостей. Может быть, у нас не найдется времени, чтобы поговорить с глазу на глаз.
— Вы не можете дождаться утра?
— Утром я уеду.
Его глаза блеснули.
— Что такого важного вы хотите мне сообщить, черт возьми, что не может ждать?
Она посмотрела на его мужскую плоть, и ее рот наполнился слюной. Ужасно хотелось коснуться губами его кожи. Она и правда такая горячая, какой кажется? Провести кончиками пальцев по могучим мускулам. Растаять в его объятиях, почувствовать его губы и…
София смотрела на него во все глаза. Зеленые глаза сверкали негодованием.
— Что вам от меня нужно? Что?
Она протянула руку и вдруг поняла, что документа у нее нет. Должно быть, обронила. Оглядевшись, она заметила его у себя под ногами. Нагнулась поднять — и застыла на полпути. Ее глаза были как раз на уровне возбужденной мужской плоти.
Ее губы были в нескольких дюймах от его ствола, ровного, твердого и огромного. Вот что доставило ей тогда такое наслаждение! От этой мысли ее бросило в томительный жар. Она загорелась желанием потрогать его. Подняла руку…
Он схватил ее за плечи — ей даже стало больно. Хрипло проговорил:
— София…
Она вдруг поняла, чего он хочет. Ей подсказало сердце. Невероятное, непристойное желание. Тем сильнее ей захотелось это сделать.
София наклонилась вперед и медленно, ужасно медленно поцеловала самый его кончик. Дугал хрипло вздохнул, а она вскочила на ноги, держа в руках документ.
Она протянула Дугалу сложенный лист бумаги, не смея поднять на него глаза. Что такого в этом мужчине, что ради него она забыла стыд?
Воцарилось молчание. Потом Дугал выхватил у нее документ. Развернул его.
— Купчая? Мне это не нужно.
Глядя ему в глаза, она ответила:
— Мне тоже.
Его брови сошлись на переносице.
— Почему нет? Разве не из-за дома вы набросились на меня…
— Произошедшее стало для меня полной неожиданностью. Как и для вас.
— Я вам не верю.
— Тогда почему я здесь, отдаю вам купчую?
— Из чувства вины? — Его глаза потемнели и казались совсем черными.
— Нет. Я ни в чем не виновата. Я чувствую совсем другое.
Он отвел взгляд от ее лица и посмотрел на документ. Огонь золотил его светлые волосы и смятую бумагу в его руке.
Наконец он поднял голову.
— Мы с вами словно трут, из которого вот-вот разгорится пламя. Не знаю, что нас так влечет друг к другу. Никогда со мной такого не было.
Его слова взволновали Софию до глубины души. Она заставила себя взглянуть в его глаза.
— Я тоже не понимаю. Но меня это… немного пугает.
— Той ночью, в библиотеке… я не сделал вам больно? По его голосу она поняла, что он действительно тревожится, и быстро ответила:
— Нет. Конечно, нет. Мне было… хорошо. Правда хорошо.
— Вы сказали, что уже не девственны. Почему солгали?
Ее щеки загорелись жарким румянцем.
— Я знала — стоит сказать вам правду, и вы уедете. А я вас хотела.
Он внимательно смотрел ей в лицо. Потом кивнул и слабо улыбнулся: