— А что это? — спросил Барроуз, указывая в сторону коммерческого порта.
— Сухогрузы, — перевозящие автомобили. Когда я заходил в гавань сегодня утром, с них сгружали джипы. — Шкипер покачал головой. — Проклятые машины. Знаешь, Пит, когда я впервые приехал сюда, обстановка походила на Кейп-Код зимой — гак здесь всё было тихо. А теперь она похожа на Кейп-Код летом. Остров прямо-таки переполнен. — Португалец пожал плечами. Такое количество туристов, заполнивших остров, портит его природную красоту, зато появляется много желающих заняться рыбной ловлей в море.
— А жить здесь дорого?
— Становится все дороже, — посетовал Ореза. В воздух поднялся ещё один «Боинг-747». — Странно…
— Что тебе кажется странным, Португалец?
— Этот самолёт взлетел не из аэропорта.
— Что ты имеешь в виду?
— Он взлетел из Коблера. Это старый аэродром Стратегического командования ВВС. Там базировались БУТы.
— БУТы?
— Большие уродливые толстяки, — объяснил Португалец. — Бомбардировщики Б-52. В этом районе пять или шесть взлётно-посадочных дорожек, аэродромы рассредоточения, воспоминание о плохих старых днях. Коблер расположен рядом с моей прежней станцией «Лоран» Глобальной навигационной спутниковой системы. Меня удивляет, что её по-прежнему содержат в порядке. Впрочем, я даже и не знал об этом.
— Не понимаю, о чём ты говоришь.
— Раньше на Гуаме находилась база дальней стратегической авиации. Понимаешь, ядерные бомбы, готовность к ответному удару и все такое. В случае начала войны бомбардировщики должны рассредоточиться с базы ВВС Андерсен, чтобы их нельзя было уничтожить одним ударом. На Сайпане две длинные взлётно-посадочные полосы — в аэропорту и в Коблере, ещё две на Тиниане, они остались после второй мировой войны, и две на Гуаме.
— Ими все ещё можно пользоваться?
— Почему нет? — Ореза повернул голову. — Здесь не бывает заморозков, так что покрытие сохраняется очень долго.
Ещё один «747»-й взлетел из международного аэропорта Сайпана, а с восточной стороны острова заходил на посадку новый авиалайнер.
— Что, здесь всегда столько самолётов?
— Нет, вижу такое впервые. Должно быть, проклятые отели зарезервированы полностью. — Ореза пожал плечами. — Ну что ж, значит, рестораны отелей непременно купят у тебя эту рыбину.
— Как ты думаешь, сколько мне заплатят?
— Достаточно, чтобы расплатиться за аренду яхты, Пит. Сегодня у тебя редкий улов. Чтобы окупить выход в море, надо и завтра оказаться столь же удачливым.
— Ты только найди место, где нас поджидает такой вот большой дядя, и мне наплевать, сколько будет стоить аренда.
— Люблю, когда мне говорят такое. — Ореза сбавил обороты, входя в гавань. Он направил яхту к главному причалу. Им понадобятся тали, чтобы поднять рыбу с палубы и положить на пирс. Этот тунец был третьим по размерам экземпляром, доставленным им в порт, да и как пассажир этот Барроуз совсем неплох.
— Значит, этим ты зарабатываешь на жизнь?
Португалец кивнул.
— Вместе с пенсией нам хватает. Больше тридцати лет я плавал на кораблях дяди Сэма, а теперь плаваю на собственном. К тому же сумел полностью расплатиться за яхту, она принадлежит мне.
Барроуз снова посмотрел на сухогрузы в коммерческой гавани и взял бинокль шкипера.
— Не возражаешь?
— Нет, только накинь ремешок на шею. — Поразительно, но многие считают, что ремешок у бинокля нечто вроде украшения.
— Конечно. — Барроуз накинул ремешок, отрегулировал чёткость изображения и посмотрел на «Оркид Эйс». — Какое безобразное судно…
— Красота для них не главное. Им нужно перевозить автомобили. — Ореза начал заключительный поворот.
— На нём не автомобили, а какие-то машины. Для строительных работ, что ли. Вроде бульдозеров…
— Вот как? — Ореза позвал своего помощника, местного парня, и послал его на палубу, чтобы подать на пирс швартовы. Хороший парень, пятнадцать лет, может, когда-нибудь захочет поступить в училище береговой охраны и научиться профессии моряка по-настоящему. Ореза уже говорил с ним об этом.
— У армии США нет здесь своей базы?
— Нет. На Гуаме остался ещё персонал ВВС и Военно-морского флота, но и там их мало. — Все.
Ореза убрал газ, и «Спрингер» мягко коснулся причала. Как всегда, он испытывал удовольствие от хорошо выполненной работы. Матрос на пирсе принялся крутить ручку подъёмного устройства, заводя тали на корму яхты. Увидев огромную рыбину, он одобрительно поднял вверх большой палец. Ореза убедился, что швартовы закреплены надёжно, опустился в кресло, выключил двигатели и подумал о том, как хорошо сейчас выпить холодного пива.
— Ну-ка, посмотри. — Барроуз передал ему бинокль. Португалец повернулся в кресле, привычно отрегулировал фокусировку, поднёс бинокль к глазам и посмотрел на корабль, стоящий у причала коммерческого порта. Он был хорошо знаком с такими судами, неоднократно проверял на них состояние спасательных средств, когда служил на посту береговой охраны. Ему даже довелось однажды осматривать именно этот корабль, один из первых построенных для перевозки грузовиков, легковых автомобилей и других машин. Над палубами нависли длинные тени…
— Ты знаешь, что это такое?
— Нет. — Это было какое-то гусеничное транспортное средство. Машина находилась в тени, потому что солнце спустилось низко к горизонту, но окрашена она была определённо в тёмный цвет, а в задней её части виднелось что-то вроде большой коробки. И тут он внезапно понял. Какая-то установка для запуска реактивных снарядов. Ореза вспомнил, что видел похожие, когда по телевидению вели репортажи о войне в Персидском заливе, незадолго до его ухода в отставку. Он встал, чтобы рассмотреть получше. На берегу стояли ещё две…
— А-а, я понял, это какие-то учения, — произнёс Барроуз, спускаясь по трапу на палубу. — Видишь, вон там летит самолёт. Мой брат летал на таком, перед тем как перешёл в «Америкэн эйрлайнз». Это F-15 «игл», истребитель ВВС.
Ореза поднял бинокль к небу и увидел летящий самолёт. А вот и второй, они летят рядом, как и полагается истребителям F-15, барражируя над центральной частью острова и демонстрируя готовность военно-воздушных сил встать на защиту родной земли, только… Эмблемы на крыльях представляли собой красный кружок.
И снова Джоунз предпочёл смотреть на бумажные распечатки вместо электронного дисплея. Последний был удобнее в реальной жизни, но при ускоренном воспроизведении глаза быстро уставали, а для предстоящей ему работы требовались внимание и тщательность. От его заключения могут зависеть жизни людей; напомнил себе Джоунз, зная, что это ложь. Вместе с ним листы просматривали два опытных техника-океанографа. Они начали работу с полуночных записей и продвигались вперёд, не спеша, внимательно изучая зарегистрированные кривые. Район учений для подводных лодок располагался недалеко от атолла Куре и был выбран потому, что в непосредственной близости от него находилась серия гидрофонов, составляющих часть Тихоокеанской системы раннего обнаружения. Ближайшая группа гидрофонов замыкалась на донную усилительную станцию размером с гараж или небольшой дом, установленную совсем недавно. Она представляла собой часть более крупной системы и соединялась подводным кабелем с другой донной станцией, расположенной в пятидесяти морских милях от неё, однако эта вторая станция была установлена уже давно и уступала первой как своими размерами, так и чувствительностью. Далее кабель вёл сначала к Куре, затем к Мидуэю, откуда полученная информация передавалась по спутниковой связи, дублирующей подводный кабель, который соединял станции с Пирл-Харбором. Дно Тихого океана буквально пересекали такие кабели, причём во множестве. На протяжении ряда лет за период холодной войны Военно-морской флот США прокладывал почти столько же подводных кабелей, как и компания «Белл телефон», иногда арендуя у неё морские суда-кабелепрокладчики.
— Вот это идёт «Курушио» под шноркелем, — заметил Джоунз, обводя чёрные точки красным карандашом.
— Каким образом, черт побери, вам удаётся преодолеть глушение «Маскера»? — удивлённо спросил один из техников.
— Говоря по правде, эта система действительно неплохая, но ты когда-нибудь прислушивался к ней?