Цех новый, безукоризненная чистота, однако он вызывает чувство неприязни, подумал инженер. Его соотечественники всегда боялись огня, но к тому, что будет производить размещённое здесь оборудование, испытывали прямо-таки невероятное отвращение. Он никак не мог заставить себя отмахнуться от этого ощущения. Оно походило на жужжание насекомого, хотя это было весьма неудачным сравнением, потому что попавший сюда воздух, весь до последней молекулы, прошёл через лучшую систему очистки, какую только могла спроектировать и построить его страна. Блестящее инженерное мастерство коллег было для него источником особой гордости — ведь и сам он принадлежал к лучшим из них. Именно эта гордость послужит ему поддержкой и опорой, подумал инженер, стараясь забыть о назойливом ощущении, и принялся осматривать установленное оборудование. В конце концов, если это сумели изготовить американцы, русские, англичане, французы и китайцы, а затем даже индийцы и пакистанцы, почему не сделать этого его соотечественникам? В этом действительно таился определённый скрытый смысл.
В противоположной части здания уже сейчас велись предварительные работы. Агенты по закупкам потратили немало усилий на приобретение уникальных компонентов, необходимых для изготовления этих изделий. Впрочем, таких компонентов требовалось очень немного. Большинство их получали из-за границы, но были и такие, что производились в его стране для экспорта за рубеж. Они были созданы для одной цели, а затем приспособлены для применения в иных областях, и всё-таки всегда существовала вероятность — далёкая, но реальная, — что их снова используют по первоначальному предназначению. Это превратилось в профессиональную шутку для специалистов, занятых в самых разных корпорациях, воспринималось как нечто забавное и отнюдь не всерьёз.
Но теперь им придётся подумать об этом серьёзно, сказал себе инженер. Он выключил свет и закрыл за собой дверь. Необходимо было закончить работу к определённому сроку, и он примется за неё сегодня же, после нескольких часов сна.
Сколько бы Райан ни бывал здесь, он испытывал тайное благоговение к этому месту, а сегодня, когда его прибытие так отличалось от обычного, особенно. Звонок в отель — и там подготовили машину, чтобы попасть в аэропорт, где, разумеется, на отдалённой взлётно-посадочной полосе его уже ждал двухмоторный самолёт с прогретыми двигателями. Он отличался от тех самолётов, на которых летают бизнесмены, только тем, что на его борту виднелись знаки принадлежности к ВВС США, а его экипаж был одет в оливково-зелёные лётные комбинезоны из номекса. Дружеские улыбки, разумеется полные уважения. Подошедший сержант наклонился, чтобы убедиться, хорошо ли затянуты пристежные ремни, механическая скороговорка из динамика по поводу мер безопасности в случае вынужденной посадки. Беспокойный взгляд пилота — не нарушается ли расписание полёта, и самолёт оторвался от земли, резко уходя в небо. Райан взял стоящий перед ним стакан с кока-колой — знаком гостеприимства ВВС — и огляделся в поисках предназначенных для него документов. Пожалел, что не надел более приличный костюм, и тут же вспомнил, что поступил так намеренно. Лётное время сорок семь минут, заход прямо на посадку на авиабазе Эндрюз. Единственное, что упустили, — это перелёт на вертолёте с авиабазы на лужайку Белого дома, да и то скорее потому, что это могло привлечь внимание. У самолёта Райана встретил почтительный майор ВВС, проводивший его к дешёвому правительственному лимузину, за рулём которого сидел молчаливый водитель. Джек устроился на заднем сиденье и закрыл глаза, а майор сел рядом с шофёром. Райан попытался вздремнуть — путь он знал наизусть: по Сьютленд-паркуэй на I-295, тут же поворот на I-395 и выезд по Мейн-авеню. В это время дня, сразу после ланча, можно рассчитывать на свободное шоссе, и действительно лимузин скоро остановился у будки охранника на Уэст-Экзекьютив-драйв. А вот здесь, совершенно неожиданно, охранник, не выходя из будки, махнул рукой, разрешая въезд. Вот и знакомый вход под навесом и у входа — знакомое лицо.
— Привет, Арни. — Джек протянул руку руководителю аппарата Белого дома. Арнолд ван Дамм был слишком опытным сотрудником и понадобился Роджеру Дарлингу на переходный период. Потом президент Дарлинг попробовал на этой должности своего человека, быстро убедился, что тот не справляется, и вернул Арни. Ван Дамм почти не изменился, отметил Райан. Та же рубашка от Л.Л.Бима, то же открытое лицо, вот только появились новые морщины, да и вид более усталый, чем раньше. А с кем этого не происходит? — подумал Джек.
— Когда мы последний раз виделись на этом самом месте, ты проводил меня пинком под зад, — улыбнулся Райан, стараясь поскорее оценить ситуацию.
— Все мы совершаем ошибки, Джек.
Вот как? Райан моментально насторожился, однако Арни пожал протянутую ему руку и проводил его внутрь здания. Агент секретной службы, стоявший у входа, тут же вручил Джеку заранее приготовленный пропуск, и дальше всё шло гладко, пока не зазвенел металлодетектор. Джек достал из кармана ключ от номера в отеле и попытался пройти снова, и опять послышался звонок. Единственным металлическим предметом, за исключением часов, оказался заострённый штырек для прокалывания дёрна, необходимый при установке колышков.
— И давно ты играешь в гольф? — усмехнулся ван Дамм. Похожая улыбка появилась и на лице стоявшего рядом агента.
— Приятно узнать, что ты не следишь за каждым моим шагом. Играю вот уже два месяца, и мне ещё ни разу не удалось пройти восемнадцать лунок меньше чем за сто десять ударов.
Руководитель аппарата Белого дома направился вместе с Райаном к скрытой лестнице слева.
— Знаешь, почему эту игру назвали гольфом? — спросил он.
— Да, потому что слово «дерьмо» уже было занято. — Райан остановился на лестничной площадке. — Зачем я понадобился, Арни?
— Мне кажется, ты знаешь и без меня, — последовал ответ.
— Здравствуйте, доктор Райан! — Агент Секретной службы Элен Д'Агустино была столь же прелестна, как и раньше, и по-прежнему служила в охране президента. — Прошу следовать за мной.
Должность президента не рассчитана на то, чтобы вдохнуть юность в занимающего её человека. Роджер Дарлинг был когда-то десантником, карабкался по холмам Центрального Вьетнама, он и сейчас продолжал заниматься по утрам бегом и даже, по слухам, играл в сквош для поддержания формы, однако, несмотря на всё это, сегодня он выглядел усталым. Показательным, тут же отметил Джек, было то, что президент сразу принял его, не пришлось ждать в одной из приёмных, а почтительные улыбки на лицах тех, кто попадался на пути, тоже говорили о многом. Когда Райан вошёл в кабинет, Дарлинг встал, показывая, как он рад встрече. Или причина была в ином…
— Как дела на финансовом поприще, Джек? — Рукопожатие, последовавшее за приветствием, было твёрдым и дружеским, но в нём ощущалась какая-то напористость.
— По крайней мере это отнимает у меня немало времени, господин президент.
— Видно, не так уж и много, раз остаётся для игры в гольф на лужайках Западной Виргинии, — заметил Дарлинг, приглашая Райана к одному из кресел у камина. — Можете идти, — обратился он к двум агентам Секретной службы, провожавшим Райана. — Спасибо.
— Моё новое дурное занятие, сэр, — ответил Джек, услышав звук закрывающейся двери. Было так необычно находиться один на один с главой исполнительной власти страны без присутствия хотя бы одного из охранников, особенно если принять во внимание то обстоятельство, что он ушёл с государственной службы столько времени назад.