Сила убийственной, демонической атаки разбила его эфемерную защиту как хрупкое стекло, расплавляя керамит нагрудной брони и разрывая его изнутри на длинные и кровавые полоски мяса. Тень накрыла все, растаскивая кровь и внутренности Варона, с ожесточенной энергией обезглавливая кричащих серфов ордена, наслаждаясь беспорядком, который навела.
В Хирургической фрегата Штель приешел в сознание. Он соскользнул со смотрового стола, на котором лежал, разбрасывая поддоны с инструментами и раскидывая в стороны склонившихся медицинских сервиторов.
— Оно здесь, — выплюнул он, — на борту корабля!
ТЕНЕВАЯ тварь искривляла плоть людей и Астартес, убивала их, заставляя их тела принимать новые, нечестивые формы. Некоторые умирали, когда их кости и органы против воли изменялись в восьмиконечные звезды и глифы ненависти. Демон наслаждался таким отдыхом, но это было вторичным по отношению к главной причине, которая завела его так далеко.
С хриплым вздохом, он откинул свои игрушки, тварь собрала достаточно пищи из ссохшихся трупов. Он выплыл в коридоры фрегата, разукрашивая стены на своем пути инфекцией и гнилью.
Он оставил нескольких выживших тут и там, чтоб они рассказывали о том, что он сотворил; не было смысла делать такое великое дело, если никто не выживет, чтоб его засвидетельствовать.
Вниз по палубам, маневрируя и мерцая, огибая баррикады и наспех возведенные печати библиариев Тихо, он просачивался через микроскопические трещины в металле и керамите, двигаясь вперед и пробуя на вкус мощь, разлитую в воздухе.
К бьющемуся сердцу корабля, мимо запоров из тяжелых, ядовитых, фазированных железяк и жалких духовных дефлекторов, тень наконец-то вошла в святыню космических двигателей фрегата.
Техножрецы, которые никогда не осмеливались выйти за границы кожуха привода, были разбросаны, лепеча молитвы Омниссии или рыдающие кровью.
Технопровидцы, размахивающие инструментами как оружием и визжа умирающие там, где стояли.
Демон принял смутные очертания человека и поплыл к огромным цилиндрам варп-двигателей, пробираясь вперед по направленным, пергаминовым ножкам. Под кожухом могучих приводов, технология почти похожая на магию кипела и бурлила, огромные силы внутри, способные преодолеть законы вселенной едва сдерживались слабыми органическими существами, которые мало понимали об их настоящем потенциале. Существо улыбнулось и утончило себя, дотрагиваясь до материи двигателей и изменяя их. Оно медленно просочилось в плоть и металл и начало строить себе гнездо.
В конце концов, капитан Тихо пришел к нему, как Штель и ожидал. Он видел, как угрюмый свет плавающих светосфер ласкал маску, точно подогнанную к щекам Тихо и задавался вопросом о том, что же Астартес скрывал под ней. Он извлек слухи и толки из умов илотов ордена во врачебной палате — что-то неопределенное об уродстве, полученном во время боя с орочьим псайкером. Если это было так, то не удивительно, что брат-капитан скрывал своё увечье. Эстетические чувства любого Кровавого Ангела были бы оскорблены подобным видом. В другой ситуации, если бы Штель не был так изнурен от всего узнанного, он, возможно, смог бы извлечь всю историю прямо из ума Тихо; но Рамиус не хотел рисковать таким вторжением, не сейчас, когда его жизнь зависела от доброжелательности Сынов Сангвиния.
Капитан не стал впустую тратить время на вступление и пригвоздил его твердым взглядом.
— Что за чудовище попало на борт моего судна, инквизитор? Скажите мне, какое безумие разворачивалось на Орилане, что оно смогло породить что-то, столь ненормальное?
Его лицо — та часть, которую Штель мог видеть — было сковано твердой гримасой. Рамиус выверил каждый свой жест с умением и тщательностью, которую вложили в него ещё в те дни, когда он был инквизитором-учеником. Если будет замечен, хоть один намек на ложь, это положит пропасть между ним и Тихо, и он знал, что тот сможет это заметить и заявить, что Штель поглощен хаосом; он сомневался, что кто-то из людей капитана бросится на защиту слуги ордо еретикус. Они уважают только грубую силу, напомнил он себе. Чтобы поколебать их, мне придется продемонстрировать её. Он издал рассчитанный вздох раскаяния, достаточно длинный и глубокий, чтобы сойти за правду.
— Капитан Тихо, если бы вы видели то, что видел я… — он печально покачал головой, — гнезда культистов наводняли все уровни города-улья. Мне жаль… моя собственная осторожность привела меня к ним слишком поздно. К тому времени, когда я добрался до их тайного логова, они уже вызвали существо.
На самом деле, Штель за несколько недель до прибытия на планету сфабриковал доказательства, чтобы замести собственные следы, изобрел десяток фальшивых личностей и сфальсифицировал проверку, которая "доказала" присутствие культа Тзинча в столичном улье Орилана.
— Я убил их всех, но они одержали полную победу. Порча уже была призвана.
Тихо наблюдал за ним. Тело космического десантника, словно отлитое из камня, было так же неподвижно, как и вызывающая маска.
— Вы привели это сюда.
Это было утверждение, а не обвинение. Кровавый Ангел, казалось, чувствовал, что инквизитор лжет о чем-то. В конце концов, это было частью природы ордос; ложь для племени Штеля была тем же, что и броня для ордена Тихо.
— Много моих солдат, некоторые мои рабы, неисчислимое множество моих сервиторов… Все лежат мертвые и оскверненные рукой этой… твари. Тех, которые не умерли сразу, я был вынужден прикончить.
Он приблизился на шаг и Штель подумал, что может чувствовать запах несвежей крови.
— А теперь оно грызет сердце судна, как собака мосол с мясом.
Когда капитан потребовал следующее, инквизитор с внезапным шоком ощутил поверхностные мысли Тихо.
— Я хочу, чтобы этот демон был изгнан с моего корабля, Лорд инквизитор. И вы поможете мне достичь этой цели.
Штель немедленно подавил свою реакцию. Последнее, чего ему хотелось, так это ещё раз оказаться в одной комнате с демоном; но сейчас отказ слишком походил бы на трусость и лишил бы его той толики почтения, которую давала ему его высокая должность.
— Капитан, со всем уважением, должен сказать, что это существо — один из самых сильных демонов, с которыми мне доводилось сталкиваться. Это самый смертельный враг, сама сущность изменения и мутации. Оно процветает на беспорядке и …
— Хаос? — Лязгнул зубами Тихо, его голос звучал как треск хрупкого льда, — Я хочу, чтобы оно умерло, и вы, Штель, поможете осуществить это желание.
Теперь он мог ясно ощутить в разуме Тихо жажду крови. Освобожденная ярость, остро жаждущая бросится в сражение.
— Или я должен предположить что те, кто уверяли меня, что люди вашей организации совершенно бесхребетны перед лицом заклятого врага, были правы?
Глаза Штеля сузились. Что ж, придется поиграть в игры воинов.
— Я предупреждаю вас, капитан, оставьте при себе досужие слухи. Я так же верен Императору, как и вы!
Ложь его была так же гладка, словно полированное стекло и Рамиус чувствовал как внутри, в животе, собирается лед. Его верность присяге перед Золотым Троном уменьшалась с каждым пролетавшим днем, входя в противоречия со сладким нектаром обещаний варпа. Нерв дернул его нижнее веко; несмотря на свои страхи, он знал, что все ещё хочет столкнуться с демоном, познать его.
— Хорошо, — сказал космический десантник, оборачиваясь через плечо к своему заместителю, — Симеон, верните Инквизитору лазган и подготовьте отряд.
— Как пожелаете, — ответил второй офицер. Призрак улыбки вернулся на лицо Тихо.
— И убедитесь, что люки за вами закрыты.
ОНИ начали спуск в причудливый ад, в коридор ночных кошмаров. То, что встречалось в коридорах палуб двигателя, затмило превратившихся в желудки мутантов, которых Штель видел на Орилане. Тонкие и туго натянутые образования из кожи и костей покрывали стены и вздымались на невозможную высоту. Ужасным было то, что многие из мясистых форм были ещё живы. Одни стонали, другие плакали.