Поправив узел галстука, Вадим Григорьевич вышел из квартиры. Президента должны были сопровождать телохранители, но приехать в гольф-клуб с мордоворотами — признак плохого тона. Да и кто ему может угрожать здесь, в Москве?
Кабина лифта была отделана полированным красным деревом, которое буквально светилось под яркой люминесцентной лампой. Картунов поднес длинный указательный палец к табло с позолоченными кнопками нумерации этажей. Палец опустился в самый низ и нажал на цифру «ноль».
«Ноль на ноль дает ноль. Независимо от того, какое арифметическое действие с ним проводить, — неожиданно подумал банкир. — Впрочем, ноль — это пустое место, ничто. У спецслужб термин «умножить на ноль» обозначает элементарное убийство. Хотя в данном случае эта цифра всего лишь обозначает подземный гараж, и нет никакой мистики, символизирующей ничто».
Кабина лифта замерла, створки дверей почти бесшумно раскрылись. Подземный гараж был ярко освещен лампами, развешенными на стенах по периметру. В это время дня здесь было почти пусто, все-таки дом принадлежал деловой элите Москвы. Жильцы сейчас делали деньги.
Выйдя из лифта, Картунов сделал несколько шагов в направлении своего «Мерседеса-280». В следующую секунду кто-то зажал ему рот и, сбив с ног, потащил в дальний угол гаража. Перед глазами банкира поплыли бетонные перекрытия потолка. «Вот тебе и ноль», — мелькнуло в сознании Картунова, прежде чем его разложили на шершавом полу. Перед ним возникло лицо с квадратным могучим подбородком, мощным носом и двумя залысинами на высоком лбу. Иногда это лицо Картунов видел в своих кошмарных снах, тогда он просыпался в холодном поту и с сердцебиением. Сейчас банкир очень хотел закричать и проснуться, но чужая потная ладонь крепко сжимала ему челюсть.
— Добрый день, Вадим Григорьевич. — На ненавистном лице появилось подобие улыбки. — А ведь я вас предупреждал, что мы увидимся. За все в жизни надо платить. Но сейчас речь пойдет о другом. Сейчас мы с вами поговорим о нелегальном алмазном бизнесе. Ведь вы, уважаемый, много интересного знаете об этой отрасли.
Картунов задергался, пытаясь вырваться, но две пары крепких рук надежно его держали, прижав к полу. Ненавистное лицо еще больше оскалилось, видя его тщетные попытки освободиться
— На этот раз, Вадим Григорьевич, от вас ничего не зависит. Говорить будете не по своей воле, но очень подробно.
После этих слов с банкира грубо содрали пиджак и, закатав рукав на левой руке, перетянули мышцу резиновым шлангом. Затем гигант с поразительной ловкостью сделал инъекцию из одноразового шприца в набухшую вену. Через несколько секунд тело банкира расслабилось, на лбу выступила обильная испарина. Мучитель из его ночных кошмаров и двое его помощников окружили несчастного банкира в ожидании результата.
— Думаешь, сработает? — спросил гигант у самого молодого.
— Конечно, Владимир Леонидович, — осклабился тот, это же эфедрон. Я в Бамуте три ампулы выменял у гэрэушных спецназовцев за канистру коньячного спирта. Мы тогда две ампулы вкололи хохлам-наймитам, пели голуби курскими соловьями. И этот сейчас заговорит.
— Давай, Коля, — обратился Владимир Леонидович к своему второму помощнику. — Побеседуй с Вадимом Григорьевичем, только не забудь включить диктофон.
И Картунов заговорил, он говорил долго и очень подробно.
Через пятнадцать минут по обессиленному телу банкира проехал его же «Мерседес», превратив грудную клетку и руку со следом от инъекции в кровавое месиво.
— Как думаешь, Салават, в его организме могут остаться следы от допроса четвертой степени? — спросил гигант, когда они уже покинули гараж на угнанном «Крайслере».
Молодой помощник пожал плечами:
— Гэрэушники уверяли, что через четыре часа никаких следов не останется. В нашем случае хорошо бы в морге его начали пластать к вечеру, хотя, скорее всего, подождут до утра.
Глава 1
— Ну-с, молодой человек, давайте на вас посмотрим, — промурлыкал лечащий врач с аккуратно подстриженной бородой.
Не особо торопясь, Глеб сбросил спортивный костюм «Пума» серого цвета, оставшись в одних трусах с васильковым орнаментом. Многочисленные осколочные ранения на его теле практически зажили, видны были лишь бледно-розовые рубцы.
Эскулап оглядел молодого человека с ног до головы. Потом при помощи стетоскопа стал прослушивать его грудь. В этом месте хирургам пришлось особо потрудиться. Семиграммовый осколок из стальной проволоки, образовавшийся при взрыве подствольной гранаты, пробил грудь и глубоко застрял в правом легком. Прослушивая правую сторону, врач одобрительно крякнул, буркнув себе под нос: