Санса тяжело вздохнула, вновь бросая полный надежды взгляд на ворота. Но они всё ещё были закрыты, ведь по ту сторону было пусто. Никто не вернулся с разведки. А Призрак, что сейчас лёг прямо у поста караульных, при этом положив свою огромную голову на лапы, смотрел прямо перед собой, словно тоскуя по своему хозяину. Их связь с Джоном была намного сильнее, чем у любого другого Старка с его лютоволком.
– Ты говорила с Браном? – Леди Винтерфелла взглянула на сестру, что всё ещё с бесстрастным лицом стояла прямо перед ней. – Может ему что-то известно?
Ведь теперь, их младший брат именовала себя Трёхглазым Вороном. Тем, кто может видеть прошлое и настоящее, кто может вселяться в тела других людей и даже животных. Возможно, если бы Бран постарался, ему бы удалось найти и Джона…
Но Арья лишь отрицательно качнула головой, вновь разбивая столь хрупкие надежды Сансы.
– Бран пытался найти Джона, но ему не удалось этого сделать. Он сказал, что, – девочка осеклась, впервые за всё это время, хоть и на доли секунды, но всё же теряя свою маску хладнокровия, – возможно, Джон мёртв, и именно поэтому он не может завладеть его телом, или видеть его глазами. Бран не властен над мертвецами.
И в этот миг, Сансе казалось, что земля уходит у неё из под ног, а кровь стремительно стынет в жилах. Она не сможет этого пережить. Не вынесет смерти брата. Это разрушит её окончательно. Дополнит те руины, что уже создал в ней Рамси. Ведь один человек не может пережить так много боли. Не может перетерпеть столько страданий и остаться прежнем. У всего в этом мире есть свой конец.
А уже в следующий миг, над Винтерфеллом раздался рёв драконов, заставивший сестёр вскинуть головы вверх, видя, как в воздухе парят “дети” Дейенерис Таргариен. Замечая, как одного из них, словно жеребца, оседлала сама Королева. Она хотела найти их. Отыскать пропавший отряд, а сделать это с воздуха, намного легче и безопаснее, чем передвигаться по лесу на лошадях. И если потребуется, Дейенерис прикажет Дрогону и Рейгалю спалить северные леса до тла, уничтожая всех мертвецов, что пришли сюда.
***
Джону казалось, что он задыхается, а тяжелое тело, что сейчас навалилось на него сверху, едва ли позволяло пошевелиться, придавливая Хранителя Севера к промозглой земле. Бастард постарался сделать вдох, но он тупой болью отозвался где-то в груди, заставляя поморщиться.
Сноу чувствовал, как холод сковал всё его тело, даже не позволяя сжать окоченевшие пальцы в кулак. А озноб, то и дело накатывал волной, заставляя дрожать. Север всегда был суров, а с приходом Зимы, что так много лет предсказывал их отец, он стал просто безжалостен. И Джон понимал, что если он не найдёт в себе сил подняться сию же секунду, второго шанса уже не будет. Вот только, в этот миг, собственная беспомощность ощущалась слишком ярко, так же, как и пустота в руке. Сноу больше не чувствовал тяжести своего меча. Длинный Коготь… он потерял его, и мысль об этом отозвалась тревогой. Хотя, наверное, потеря меча сейчас была меньшей трагедий, чем всё остальное. Ведь последнее, что помнил Джон, так это полчище мертвецов, что бежали прямо к их отряду, постепенно растворяясь во тьме потухающего факела. А после – лишь крики и треск разрывающийся плоти. Кажется, стараясь перекричать этот поднявшийся шум, Сноу и сам пытался донести что-то до своего отряда, но едва ли сейчас он смог бы вспомнить собственные слова. А последнее, что слышал сам мужчина, перед тем как погрузиться в свою собственную тьму, так это голос Тормунда, извещающий о том, что сегодня, они все умрут. А после – тишина.
И сейчас, приложив немало усилий, и превозмогая сильнейшую боль, что словно растеклась по всему его телу, Джон всё же смог сбросить с себя “груз”, который оказался одним из северян, что сопровождал Хранителя Севера в этой вылазке. Он был мёртв, в то время как вся одежда Сноу, пропиталась кровью из рваных ран, покрывающих тело мужчины. Мертвецы не пользовались оружием, они разрывали тела своих жертв руками, тем самым, принося невыносимую боль перед тем, как тело бедняги, содрогалось в последней предсмертной конвульсии.
Джон медленно поднялся на ноги, при этом опираясь рукой о близ стоящее дерево, и оставляя на его коре кровавый отпечаток своей ладони. Уже начинало светать, и Сноу всё же удалось обвести взглядом поле битвы, видя, как белоснежные снега, окрасились в красный, превратившись в кровавые реки. А повсюду лежали мёртвые тела, некоторые из которых, и вовсе были разорваны на куски.
– Седьмое пекло…
Мужчина осторожно шагнул вперёд, при этом пошатнувшись, и едва не упав. Он слишком слаб, и едва ли найдёт в себе силы добраться до замка самостоятельно, ведь среди человечески тел, здесь лежали и мёртвые туши лошадей. Кажется, бастард был единственным, кому удалось выжить в этом сражении. И, наверное, это было большой удачей, ведь твари просто его не заметили, придавив тело Сноу, мёртвым телом северянина.
Джон сделал ещё один неуверенный шаг вперёд, замечая чуть в стороне отблеск стали, что сейчас покоилась среди снегов. И рукоять, украшенная оскалившейся волчьей головой, не оставляла никаких сомнений в том, что это был Длинный Коготь. Но стоило мужчине направиться прямиком к нему, как он почувствовал, что кто-то крепко ухватился за его лодыжку, будто стараясь удержать. Сноу резко обернулся, замечая костлявые пальцы оторванной руки мертвеца, что сейчас цеплялись за его ногу, словно в последней попытки добить того, кому так неправильно удалось выжить вчерашним вечером.
Из последних сил ухватившись за обрубок, и не без труда оторвав его от себя, Джон швырнул руку в сторону, позволяя ей скрыться где-то в густых зарослях кустов. Нужен огонь, чтобы сжечь тела, но вот только, едва ли он сможет раздобыть его где-то здесь. Поэтому, оставив эту идею, мужчина вновь шагнул вперёд, наконец, не без облегчения, смыкая ладонь на рукояти своего меча. Теперь было пора отсюда выбираться, пока он всё ещё мог стоять на ногах. Ведь если бастард упадёт, он больше не сможет подняться, и просто замерзнет насмерть, ведь зима слишком сурова, и она отбирает крайне много жизней, унося их вслед за своими ледяными ветрами.
И Сноу, прихрамывая на правую ногу, двинулся прочь, при этом прикладывая все усилия, чтобы не смотреть на застывшие лица тех, кого он сам сюда привёл. За чью жизнь он был в ответе. Джон знал, что где-то здесь, среди всех этих тел, лежат и Тормунд с Псом. И в этот миг, в памяти мужчины так ярко вспыхнули слова, что однажды ему сказал Куорен Полурукий:
“Они никогда не узнают, что ты сделал. Они никогда не узнают, как ты умер. Даже имени твоего не узнают, но они будут живы, потому что какой-то бастард к северу от Стены отдал за них свою жизнь”.
Одичалый и Клиган погибли героями, хотя их имена, едва ли хоть кто-то однажды вспомнит. Эта жизнь сурова. Она безжалостно забирает тех, кто пытается бороться за справедливость, и щедро одаривает других, кто заслуживает этого меньше всего.
А где-то сверху, в этот миг, раздался драконий рёв. Спасение было так близко, но Джон понимал, что едва ли найдёт в себе силы подать хоть какой-то знак. А уже в следующий момент, бастард увидел яркое пламя, что стало стремительно охватывать деревья, пожирая их, и всех тех, кто мог оказаться в этом лесу. Включая его самого.
***
Санса, замерев на балконе замка, с ужасом наблюдала за чёрным дымом, что буквально заволакивал собою всё небо. Драконы Дейенерис выпустили из своих пастей огненные столбы, заставляя лес гореть. Заставляя сгорать всех живых мертвецов, что всё ещё прятались в нём. Разумом, Старк понимала, что это правильно, что это единственный шанс обезопасить Винтерфелл от нападения тварей, но сердцем, девушка лишь чувствовала жгучую ненависть к Драконьей Королеве. Ведь это полыхающее пламя, изверженное её “детьми”, сжигало последнюю надежду на то, что Джон вернётся домой.