В тот момент она проснулась, услышав звонок в дверь. Вскочив с постели она побежала к двери, посмотрела в глазок и увидела лицо отца, она уже хотела открыть дверь но вспомнила свой сон.
— Папа? — спросила она, а в ответ раздался еще один звонок — Дзинь дзинь дзинь
— Папа, это ты? — закричала девочка и снова в ответ только звонки.
— Там кто то есть с тобой? — Дзинь дзинь дзинь
— Папа! почему ты не отвечаешь? — девочка уже была готова разрыдаться. А дверной звонок все звенел и звенел.
— Я не открою, пока ты не ответишь! — выпалила девочка и, съежившись от страха, сползла на пол в прихожей.
Звонок все надрывался, а отец молчал. Обессиленная, она провалилась в тревожную дрему. На рассвете, проснувшись от озноба, она поняла, что звонок затих. Заглянув в глазок, она вновь увидела бледное лицо отца, застывшее за дверью.
Девочка, дрожа, приоткрыла дверь и издала крик ужаса… Отрубленная голова отца была прибита к двери прямо на уровне глазка, а на кнопке звонка красовалась записка, состоящая всего из двух слов: "Умная девочка".
После моего рассказа повисла тишина, такая густая, что казалось, ее можно потрогать. Наконец, Ксения, словно очнувшись, со смешком прошептала: — Ужас какой… я точно чуть не описалась!
Алла уже протянула руку за фонариком, собираясь поведать свою историю, как дверь в комнату скрипнула и начала тихонько открываться. Мы замерли, все в ужасе уставились на дверь, открывающуюся все шире и шире. Внизу около пола, появилось что то белесое медленно вползающее в комнату. Первой не выдержала Шаста, взвизгнув ультразвуком она метнула в вытягивающее нечто фонарик и сорвалась на пол, закатившись под кровать. Остальные девчонки подхватили визг и сорвавшись с кровати забегали по комнате, похожие в развивающихся одеялах на диких, но симпатичных приведений. Я с восторгом подхватила общую панику, перебравшись на свою койку и прыгая на ней. Воцарил полный бедлам, бегающие, визжащие девчонки, я — хохочущая от полного восторга, Шаста подвывающая под кроватью, мельтешащие тени и вспышки света от крутящегося на полу фонарика. Белесая субстанция, изначально казавшаяся ужасной, внезапно обрела вполне определённую форму — это оказалась всего лишь чья-то рука, мгновенно исчезнувшая за дверью, откуда тотчас же донесся испуганный вскрик.
Соседние комнаты уже не спали и решили не отставать от такого праздника жизни, кто то из девчонок выдал долгий продолжительный визг, за стеной послышался топот, вскрики, звонкие шлепки. Где-то в далеке зазвучал трубный голос Марьиванны призывающей к спокойствию, и вторивший ему хриплый тенор Егора Конина — дежурного вожатого. Дробный стук бегучих по коридору ног, вскрики и хлопок двери. Наконец кто то догадался включить свет и мы вытащив Алку из под кровати выбежали в фойе. Помещение было забито толпой галдящей ребятни. В центре возвышался Егор в спортивных трениках и футболке, неуверенно оглядывающий шумящую толпу и с надеждой поглядывающий на стоящую рядом невысокую женщину с властным лицом — Марьиванну.
— Так ребята… - одной фразы женщины хватило заглушить крики, вот что значит авторитет! — отправляйтесь спать, нечего страшно не произошло, к нам заходили "гости" — Марьиванна жестами выделила кавычки — но они спешили и решили пойти домой!
Немного недовольно ворча, ну так все уже веселье закончилось, ребятня разошлась по комнатам, ну и мы тоже. Продолжать посиделки со страшными рассказами уже не хотелось и все улеглись спать.
День пятый — настоящее время.
Зарядка, завтрак, полдник, сон-час..
Надо понимать что ночное происшествие вызвало бурные пересуды, к полднику все были уверены что гости были из "Орленка" и пришли они с коварной целью вымазать наш отряд зубной пастой… ужОс ужОс! Ребята с других отрядов слушали перешептывания с огромным интересом и поглядывали с завистью, еще бы такое событие (табличка-сарказм).
Шепотом на ушко, в темно уголке, куда перед сон-часом меня затащили мои соседки-непоседки, мне были поведаны свежайшие сплетни. Оказывается, кто-то подходил к вожатым, к Софьюшке и Егорушке, и даже к самой Марьиванне, допытываясь о случившемся. В ответ получили лишь туманные намёки на "освящённую годами традицию" — мазание друг друга зубной фторсодержащей помориной. Дескать, ни один пионер не покидает лагерь, не измазанный с ног до головы! Годами разрабатывались концепции и методики нанесения оной на лица безвинно спящих, методики подогрева пасты до температуры тела и прочие премудрости. Но в этот раз, увы, злодеям не повезло… и случилось то, что случилось.
— А Эвка в пошлом году отдыхала вторую и третью смену в Орленке — оглядываясь, не подслушивает ли кто продолжала шептать мне на ушко Ксюха.
— Ага? — подняла я бровь
— АГА! — подтвердила она поиграв бровями
— И? — решила спросить напрямую. И снова в ухо жарко зашептали
— А что только нас мажут?! Линка говорит что знает Орленок как свои пять пальцев! И дорогу до него знает, тут идти то пять минут по лесу!
— Ага! — дошло до меня — хотите сходить и измазать Орлят в ответ? — Я ЗА!
— Тише — прикрыли мне рот ладошкой — если узнают то точно некуда не пойдём!
— А как же освещённые годами традиции?
— Знаешь — вздохнула Ксения — я думаю что единственная освещенная годами традиция… это не попадаться!
***
Всю вторую половину дня мы забивались в укромные уголки, перешептываясь, заговорщически поблескивая глазами. Наблюдать за нами со стороны, наверное, было то еще зрелище, но я наслаждалась по полной! Вылазку назначили на второй час ночи, а прокладывать маршрут вызвалась Эвка. Неофициально, покинуть лагерь можно было двумя путями: через дыру в заборе, где не хватало прута… или пройти метров двести вдоль забора до берега озера и обойти ограждение. Мы, разумеется, выбрали второй вариант. О дыре в лагере знали, кажется, все! И я не удивлюсь, если администрация уже приглядывала за этим "черным ходом", а вскоре и вовсе выставит там дежурных.
Свернув на берегу мы углубились в лес, за уверенно топавшей впереди Линкой. Так себе лес, сквозь него можно было даже рассмотреть свет в корпусах "Орленка". К сожалению поднявшийся туман и ночная темнота затрудняли дорогу. Шагать приходилось медленно, и смотреть куда ставишь ногу, чтобы не напороться на сучки.
Шаста умудрилась поскользнуться и рухнуть прямо в кусты. Из-за плотной пелены тумана ничего не было видно, и пропажу пришлось искать на ощупь. Наконец, мы вытащили из колючих зарослей ойкающую подругу. Выбравшись на небольшую полянку, Алка вдруг начала приплясывать, хлопая себя по заднице и бедрам.
— Шаста… ты чего, головой стукнулась? — встревожилась наша провожатая.
— Да я на муравейник упала! — чуть не плача откликнулась девчонка — кусают… Ай!
Пришлось помочь ей стряхнуть кусучих насекомых. Более, менее очистив ее, продолжили путь. Туман уже стал настолько густым что с трудом можно было разглядеть идущую в метре напарницу. Обещанные пять минут уже давно прошли, а мы все пробирались по лесу. Я двигалась последней, ориентируясь больше на голоса подруг и в какой-то момент, поняла что уже пару минут не слышу их и иду… непонятно куда.
— Эй… Девки… - покричала я тихонько — звуки ушли в туман заглохнув через несколько метров.
— Ау! — Ксюха, Линка, Шаста! Вы где!? — наплевав на конспирацию заорала в полный голос
Нежданно, но, возможно, как раз вовремя в голове раздался голос Тасуки, задумчивый и удивленный:
— Знаешь… а в радиусе пятидесяти шагов… никого нет… то есть совсем нет, ни животных ни насекомых… никого.
— Да бля… - хлопнула себя по лицу — да суко… опять куда-то перенесло!
— Это все туман! — уверенно заявила моя внутренняя девушка — увел тебя куда-то!
— И что делать? Не могу же я до утра в лесу сидеть?
— А ты уверена, что "здесь" есть такое понятие, как утро? — хмыкнула пессимистка Тасука. — Двигайся потихоньку, по окружности, ищи место, где туман… слабее, разреженнее… я слышала о таком… только так можно пройти через него.