С этим делом было покончено, но пока девочки не вышли из города, они не проронили ни слова. Наконец Кэрри сказала:
— Как ты хорошо всё сделала, Лора.
— Ничего особенного я не сделала. Я только купила то, что велел папа.
— Да, но когда чужие люди на меня смотрят, я... я не знаю, как это сказать... я не боюсь, только я... — запнулась Кэрри.
— Бояться тут нечего. И вообще никогда не надо ничего бояться, — сказала Лора и неожиданно добавила: — Мне тоже было страшно.
— Да что ты? А я и не знала, — пролепетала Кэрри. — По тебе это совсем не было видно. Когда ты рядом, я знаю, что со мной ничего не случится.
— Конечно! Я всегда о тебе позабочусь. Во всяком случае, постараюсь.
— Конечно позаботишься, — сказала Кэрри. — Я знаю.
Было очень весело вместе шагать по дороге. Стараясь не запачкать башмаки, девочки шли между пыльными колеями, там, где копыта лошадей только чуть-чуть примяли чистую траву. За руки они не держались, но им казалось, что они шагают рука об руку.
С тех пор как Лора себя помнила, Кэрри всегда была её младшей сестрёнкой — сначала грудным младенцем, потом Крошкой Кэрри, а потом превратилась в страшную надоеду и вечно приставала ко всем со своими вечными "зачем?" и "почему?". А теперь ей уже десять лет — вполне достаточно, чтобы стать настоящей сестрой. И вот они самостоятельно, без мамы и без папы, вышли из дому, выполнили поручение и, не заботясь ни о чём, шагают по бескрайней прерии под ярким солнцем и горячим ветром, чувствуя себя свободными и независимыми, и им очень хорошо вдвоём.
— Дорога идёт кругом; если идти по ней, то до папы будет очень далеко. Почему бы нам не пойти напрямик? — предложила Кэрри, показывая в ту сторону, где вдали был виден папа с лошадьми и косилкой.
— Но тогда придётся идти по болоту, — возразила Лора.
— Ну и что? Оно же теперь высохло.
— Ладно, — согласилась Лора. — Папа ведь не говорил, чтобы мы обязательно шли по дороге, он велел поскорее возвращаться.
Девочки свернули с дороги и двинулись прямо по высокой болотной траве.
Сначала им было очень весело. Казалось, будто они пробираются сквозь джунгли — точь-в-точь как на картинке в папиной зелёной книге. Лора шла впереди, раздвигая густые заросли трав, и они, шурша, снова смыкались за Кэрри. В тени жесткие травяные стебли и длинные узкие листья отливали золотисто-зеленоватыми и зеленовато-коричневыми тонами. Раскалённая земля пересохла и растрескалась, но снизу, от корней, тянуло сыростью. Прямо над головой у Лоры шелестели на ветру верхушки трав, а внизу всё словно застыло в неподвижности, и только шум шагов Лоры и Кэрри нарушал тишину.
— Где папа? — неожиданно спросила Кэрри.
Лора оглянулась. Тонкое худое личико Кэрри в тени казалось бледным. Глаза испуганно смотрели на Лору.
— Отсюда просто его не видно, — ответила Лора как можно спокойней.
Вокруг колыхались травяные стебли, а над головой сияло жаркое небо.
— Он там, впереди. Сейчас мы к нему подойдём.
Голос Лоры звучал уверенно, но откуда ей было знать, где папа? Ведь она даже не знала, куда направляется и куда ведёт Кэрри.
От удушливого зноя пот стекал у неё по затылку и по спине, но внутри она вся похолодела. Она вспомнила про детей, которые заблудились в прерии неподалёку от Брукингса. А ведь болото ещё хуже прерии. Мама всегда боялась, как бы Грейс не потерялась в болоте.
Лора прислушалась, не жужжит ли где-нибудь косилка, но шелест трав заглушал все звуки. Над головой дрожали и колыхались тонкие листья, и в их мелькающих тенях нельзя было разобрать, где солнце. Стебли трав сгибались и разгибались, но Лора не могла понять, с какой стороны дует ветер. На траву не залезешь, а ни единого деревца нигде нет.
— Пошли, — бодро сказала Лора. Она не хотела пугать Кэрри.
Кэрри доверчиво шла следом, но Лора сама не знала, куда она идёт, и даже не была уверена, что идёт по прямой. Заросли на каждом шагу преграждали им путь, и Лоре приходилось сворачивать то вправо, то влево. Даже если обходить один куст справа, а другой слева, всё равно не поймёшь, идёшь куда надо или нет. Обычно заблудившиеся так и ходят кругами и поэтому не находят дороги домой. Если Лора не сможет идти прямо, им из этого болота никогда не выбраться.
— Мы уже так далеко зашли, — тяжело дыша, проговорила Кэрри. — Почему не видно папы?
— Он должен быть где-то тут поблизости, — отозвалась Лора.
Им даже не выбраться обратно на дорогу, потому что на прокалённой жаром глине не остаётся никаких следов, а стебли травы, бесконечно колышащиеся стебли, с которых свисают пересохшие обломанные листья, ничем не отличаются друг от друга.
Рот Кэрри был слегка приоткрыт. Её большие глаза смотрели на Лору, словно говоря: "Я знаю. Мы заблудились".
Но Кэрри закрыла рот и ничего не сказала. Заблудились — так заблудились. Говорить тут не о чем.
— Лучше идти вперёд и не останавливаться, — решила Лора.
— Да, я тоже так думаю. Будем идти, пока сможем...
И девочки снова двинулись вперёд. Они, наверное, уже миновали место, которое косил папа. Но Лора ничего не могла сказать наверняка. Может, когда им показалось, что они повернули обратно, на самом деле они ушли ещё дальше от папы. Им оставалось только идти вперёд. То и дело девочки останавливались и вытирали пот. Им страшно хотелось пить, но воды нигде не было. Они устали оттого, что им приходилось всё время пробираться через заросли. Раздвигать стебли не трудно, но продвигаться вперёд тяжелее, чем топтать сено. Худенькое личико Кэрри посерело от усталости.
Наконец Лора заметила, что заросли поредели. Тени стали прозрачнее, верхушки трав уже не заслоняли всё небо. И вдруг за тёмными стеблями стало светлеть. Может, там какой-нибудь пруд? А может быть, скошенный луг и папа со своей косилкой!
Лора увидела освещённую солнцем стерню, а на ней копны сена. Но голос, который она услышала, был чужой.
Это был громкий весёлый мужской голос. Он произнёс:
— Поехали, Манзо. Скоро стемнеет.
— Ла-а-а-а-адно, Рой! — лениво протянул другой голос.
Тесно прижавшись друг к другу, девочки остановились на краю высокой нескошенной травы и выглянули. Это был чужой, не папин луг. На лугу стоял чужой фургон, доверху нагруженный сеном. На самой верхушке огромной копны на фоне ослепительно яркого неба лежал мальчик. Он лежал на животе и, положив голову на руки, болтал ногами в воздухе.
Незнакомый молодой мужчина набрал на вилы огромную кучу сена и бросил её на мальчика, накрыв его с головой. Мальчик засмеялся, вылез из-под сена и отряхнулся. Волосы у него были чёрные, глаза голубые, а лицо и руки коричневые от загара.
Потом он встал, его фигура чётко обозначилась на фоне неба. Увидев Лору, он крикнул:
— Здорово! — И оба незнакомца стали смотреть, как Лора с Кэрри выбираются из густых зарослей.
"Мы словно зайчата", — подумала Лора, и ей захотелось повернуть назад и спрятаться в высокой траве.
— Я думала, тут наш папа, — сказала она.
Маленькая Кэрри молча стояла у неё за спиной.
— мы тут никого не видели. А кто ваш папа? — спросил мужчина.
— Ваш папа, наверное, мистер Инглз? — спросил мальчик, не спуская с Лоры глаз.
— Да-да, — ответила Лора и посмотрела на лошадей, запряжённых в фургон. Она уже видела этих красивых гнедых "морганов" с блестящими чёрными гривами. Они принадлежали молодым Уайлдерам. Мужчина и мальчик, наверное, и есть братья Уайлдеры.
— Вон он, я его отсюда вижу, — улыбнулся мальчик с голубыми глазами и весело подмигнул Лоре, словно давным-давно её знал.
— Благодарю вас, — вежливо отвечала Лора и, взяв за руку Кэрри, пошла в ту сторону, куда показал мальчик, по колее, которую лошади и фургон проложили в болотных травах.
Увидев девочек, папа остановил лошадей, снял шляпу и вытер со лба пот.