Нелли опоздала на уроки, но стояла с таким видом, словно эта школа недостаточно для неё хороша. На ней было светло-коричневое платье с полонезом. Юбка, воротничок и манжеты широких рукавов были отделаны гофрировкой, а на груди красовалось большое кружевное жабо. Прямые светлые волосы были зачёсаны назад и закручены тугим узлом. Высоко подняв голову, она презрительно осматривалась.
— С вашего разрешения, я бы хотела сесть на заднюю парту, — обратилась она к мисс Уайлдер и нахально уставилась на Лору, словно говоря: "Уходи отсюда и освободи место мне".
Все ученики смотрели на мисс Уайлдер, ожидая, что она сделает. Мисс Уайлдер нервно откашлялась. Лора смотрела на Нелли до тех пор, пока та не отвела взгляд. Взглянув на Минни Джонсон, Нелли сказала:
— Это место мне тоже подойдёт.
— Ты не хочешь пересесть, Минни? — спросила мисс Уайлдер, хотя до этого она уже разрешила Минни сидеть за этой партой.
— Да, мэм, — медленно проговорила Минни, взяла свои учебники и медленно пошла вперёд к свободному месту. Мэри Пауэр не шелохнулась, и Нелли в ожидании продолжала стоять в проходе. Она не желала обходить парту, чтобы сесть на место Минни.
— Мэри, — сказала мисс Уайлдер, — если ты подвинешься и освободишь место для нашей новенькой, мы все наконец рассядемся.
Мэри встала.
— Я лучше перейду к Минни, — сказала она.
Нелли улыбнулась и села. Она заняла лучшее место в классе и к тому же получила в своё распоряжение целую парту.
Когда мисс Уайлдер записывала в журнал имя и фамилию Нелли, Лора узнала, что отец Нелли живёт на гомстеде к северу от города. "Значит, Нелли сама теперь деревенская девчонка! — злорадно подумала она. — А мы теперь городские, потому что папа на зиму собирается переехать в город".
Мисс Уайлдер постучала по столу линейкой и сказала:
— Внимание, мальчики и девочки! — после чего, продолжая улыбаться, произнесла небольшую речь: — Итак, мы все готовы начать школьный семестр и постараемся добиться успеха. Вы пришли сюда выучить как можно больше, а я нахожусь здесь, чтобы вам помочь. Вы должны видеть во мне не учительницу, а друга. Я не сомневаюсь, что все мы станем самыми добрыми друзьями.
Младшие мальчики от нетерпения ёрзали за партами, и Лора едва сдерживалась, чтобы не последовать их примеру. Она больше не могла видеть улыбку мисс Уайлдер. Ей хотелось только одного: чтобы мисс Уайлдер перестала говорить. Но мисс Уайлдер всё продолжала фальшивым тоном:
— Я надеюсь, что никто из вас не будет злым и эгоистичным. Я уверена, что в нашей счастливой школе никто из вас никогда не будет непослушным, и поэтому не потребуется никаких наказаний. Мы все будем друзьями и будем любить и поддерживать друг друга. — Наконец она сказала: — А теперь вы можете взяться за учебники.
Всё утро мисс Уайлдер распределяла учеников по классам. Большие девочки — Лора с Идой, Мэри Пауэр с Минни Джонсон и Нелли Олсон — составили самый старший класс. Пока старшие мальчики не вернутся в школу, в этом классе больше никого не будет.
В перемену они собрались вместе и стали знакомиться. Ида и в самом деле была славной, приветливой девочкой, какой она показалась Лоре с первого взгляда. Лора поняла, почему матушка Браун взяла её из приюта — она просто не могла устоять при виде такой прелестной ясноглазой девчушки.
Однако Нелли требовала внимания только к себе.
— Я право не знаю, захочется ли нам остаться здесь, — сказала она. — Мы ведь приехали с Востока. Мы не привыкли к такой дикой местности и к таким неотёсанным людям.
— Ты, как и мы, приехала из Миннесоты, — возразила Лора.
— А, — пренебрежительно махнула рукой Нелли, — мы пробыли там совсем недолго. Мы приехали с Востока, из штата Нью-Йорк.
— Мы все приехали с Востока, — отрезала Мэри Пауэр. — Пойдёмте погуляем на солнышке.
— Ах, ни за что на свете! — возразила Нелли. — На этом ветру можно загореть!
Действительно, все здешние девочки были загорелыми, кроме Нелли.
— Хоть мне и придётся некоторое время жить в этой дикой местности, — продолжала она, — я не могу допустить, чтобы у меня испортился цвет лица. На Востоке у настоящей леди всегда должна быть белая кожа и гладкие руки.
Руки у Нелли и впрямь были белые и тонкие.
Впрочем, времени для прогулки всё равно уже не осталось. Перемена закончилась.
Мисс Уайлдер подошла к дверям и позвонила в колокольчик.
Вечером, вернувшись домой, Кэрри без умолку рассказывала о первом школьном дне, пока папа не сказал, что она болтлива как сорока.
— Дай Лоре хоть словечко вставить. Почему ты молчишь, Лора? Тебе что-то не понравилось?
В ответ Лора рассказала про Нелли Олсон и про все её слова и поступки.
— Мисс Уайлдер не должна была допускать, чтобы Нелли отобрала место у Мэри Пауэр и Минни Джонсон, — сказала она напоследок.
— А ты не должна критиковать учителей, Лора, — мягко заметила мама.
Лора залилась жарким румянцем. Она понимала, как хорошо иметь возможность ходить в школу.
"Мисс Уайлдер будет помогать мне учиться, — подумала она, — и мне следует её благодарить, а не критиковать. А сама я должна старательно учиться и примерно себя вести. Но мисс Уайлдер всё равно не следовало так поступать. Это несправедливо!"
— Значит, Олсоны приехали из штата Нью-Йорк? Нашли, чем хвастать! — засмеялся папа.
Лора вспомнила, что мальчиком папа тоже жил в штате Нью-Йорк, а он продолжал:
— Уж не знаю, как это случилось, но в Миннесоте Олсон потерял всё своё состояние. У него теперь нет на свете ровно ничего, кроме этого гомстеда. Говорят, ему помогла родня, которая осталась на Востоке, а иначе он бы и до урожая дотянуть не смог. Нелли, наверно, потому так и хвастает, что старается не ударить лицом в грязь. Не стоит обращать на это внимание, Лора.
— Она так хорошо одета, — возразила Лора. — А по её белому лицу и рукам видно, что она ничего не делает.
— Тебе тоже не мешало бы носить капор, тогда и твоё лицо будет белым, — заметила мама. — А что до её красивого платья, то оно, скорее всего, взято из рождественского бочонка. Она, наверно, похожа на ту девушку из песни, у которой "на шее жемчуга, но нету башмаков".
Лора подумала, что Нелли Олсон хорошо бы пожалеть, но ей было ни капельки её не жалко. Пускай бы уж она лучше осталась у Тенистого Ручья.
Папа поднялся из-за стола и придвинул свой стул к открытой двери.
— Принеси мне скрипку, Лора. На днях я слышал, как один человек пел песню и насвистывал припев. Попробую сыграть эту мелодию на скрипке — наверняка будет лучше всякого свиста.
Стараясь не шуметь, чтобы не заглушать музыку, Лора и Кэрри домыли посуду.
Под чистые протяжные звуки скрипки папа низким голосом пел печальную песню о верной любви и разлуке.
Спустились сумерки. Словно в ответ откуда-то издалека донёсся долгий трепещущий посвист. Звуки то приближались, то вновь растворялись во тьме. Казалось, вся прерия наполнена протяжной песней ночных козодоев.
Все злые мысли покинули Лору, и на душе у неё стало легко и спокойно. "Пусть эта противная Нелли Олсон ведёт себя как хочет, а я всё равно буду хорошей и доброй", — твёрдо решила она для себя.
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] В русской Псалтыри это псалом 22
[2] Библейский персонаж Тьюбал Кейн (в книге Бытия IV по-русски именуется Тувалкаин), потомок Каина, считался первым на Земле кузнецом — "ковачом всех орудий из меди и железа". Здесь Лора читает стихи шотландского поэта XIX века Charles MacKay.