Хотя все условия обговорены и с ними, и с правительствами двух стран. Однако главное впереди: само переселение. Как еще за него агитировать? Если ему удастся сегодня договориться с Сайдуллой и Алиханом, то через них он сможет подкупить еще нескольких влиятельных лиц из Чечни. На бывших же наибов, за исключением Сайдуллы, рассчитывать не приходилось. Не желая мириться с новыми порядками, они затаились и ждут удобного случая.
Сегодня должен решиться вопрос: быть или не быть будущему Кундухова. А если быть, то каким? Поднявшись на холм, он увидел двух всадников, медленно спускавшихся по склону противоположного хребта.
"Вот, Сайдулла, опять наши пути сошлись, — подумал Кундухов, следя за всадниками. — Прошли времена, когда твой вороной вихрем пролетал по полям битв. Прошли и унесли с собой и твою славу, и твою свободу, и твой почет. За них тебе дали чин майора. Но этот чин похож на обглоданную кость, которую бросают собаке за верную службу. Для правительства мы с тобой уже перестали быть талантливыми военачальниками и вновь превратились в прежних туземцев. И ими останемся, если будем дураками. Мне хорошо известна твоя скрытая нелюбовь к гяурам, но если бы знал ты всю глубину моей ненависти к ним! Турция — вот где теперь будет определяться наша с тобой судьба. Но добраться туда мы сможем только по спинам твоих соплеменников.
Что же делать, так устроена жизнь, что согнутые горем спины одних служат ступенями к счастью других. Если ты со своим стальным сердцем и острой саблей встанешь рядом со мной, то я, вооруженный лишь своей хитростью и своим умом, приведу и тебя к такой славе, о которой ты и мечтать-то не смеешь".
Когда он вместе с гостями вошел в дом, стол был накрыт.
Кундухов задался целью превзойти все представления о гостеприимстве. На столе, среди чесночных соусов, зелени и сладостей, громоздились три больших блюда жирной дымящейся баранины. Напротив места, где должен был сидеть самый почетный гость, стояло четвертое блюдо, на котором искусной рукой повара были разложены бараньи головы, грудинка и курдюк.
Многочисленные бутылки цинандали и роги звали гостей не терять времени зря. Но гости не могли нарушать традиций. Они неторопливо совершили полуденный намаз и только тогда сели за стол.
В горах существует неписаное правило гостеприимства: дай сначала гостю поесть и отдохнуть, и лишь потом спрашивай, что привело его в твой дом. Соблюдая это правило, Кундухов молчал; к тому же следовало каким-то образом подготовить гостей к серьезному разговору, вернее даже, к тому результату, к которому ему предстояло прийти.
Гости чинно восседали за столом и с аппетитом ели сочную свежую баранину, запивая ее золотистым вином. Но пить вино без тостов не позволял тот же обычай, правила этикета. Гости произносили тосты по очереди, за здоровье хозяина, за здоровье его семьи, за дружбу между осетинами и чеченцами…
Муса поднял наполненный до краев рог и жестом попросил внимания.
Гости отложили куски мяса. Сайдулла вытер платком вспотевший лоб, лицо и толстую шею.
— Говори, Муса, мы ждем твоих слов.
Оба гостя замерли в нарочито почтительных позах.
— Дорогие гости, дорогие друзья мои и моего скромного дома!
— В знак особого уважения Кундухов встал и продолжил тост стоя. — Сначала я обращаюсь к тебе, Сайдулла, ты старше Алихана, и мы с тобой более давние друзья. Впервые я увидел тебя шестнадцать лет назад в Урус-Мартане на поле брани. Не знаю, слышал ли Алихан об этом сражении, но думаю, что слышал.
Что я хочу сказать? Бой этот запомнился мне на всю жизнь. Я находился в тот день в лагере вашего противника и в тот день, действительно, был врагом для вас. Давайте вместе вспомним ту историю. Она нам пригодится сегодня. Тогда против нас выступил дагестанский наиб, бездарный Абкар-Дибир, по воле Шамиля назначенный на место Талгика. Мы закладывали укрепление в Урус-Мартане — в середине Малой Чечни. Талгик старался помешать нам, но не смог, за что вспыльчивый и нетерпеливый имам лишил его наибства, назначив на его место недотепу Абкар-Дибира, чем, надо сказать, оказал нам существенную услугу. Мы мысленно благодарили имама за его ошибку. Ведь если даже сам Талгик был бессилен помешать нам, то что мог сделать Абкар-Дибир? Последний это понял и позволил чеченцам самим решать свою судьбу. Пожалуй, это был самый мудрый поступок Абкар-Дибира со дня его назначения наибом Малой Чечни! Как только чеченцы поняли, что они получили возможность сражаться по собственному усмотрению, в них пробудилась неукротимость и свирепая ярость предков. От отчаянной защиты они перешли к нападению. И в тот момент, когда, можно сказать, на нашу сторону стала склоняться победа, появился ты, Сайдулла. Ты, назначенный на место Абкар-Дибира! И ты разбил нас наголову.