Великий князь молча кивнул, то ли одобряя, то ли разрешая продолжить.
— В данных местах проживают турецкие курды и армяне, племена, скорее приверженные нам, нежели враждебные: армяне — по единству религии и особенностям характера, курды — по единоплеменности с нашими курдами, — продолжал Лорис-Меликов, чувствуя, что заинтересовал Великого князя.
— Курдское племя имеет мало общего с османским и исстари враждебно ему. Курды для турок, по сути, то же, что чеченцы для нас. Любая мера турецкого правительства, сила которой распространялась бы и на курдов, никогда не приводилась в исполнение без противодействия с их стороны. Враждебны, хотя и менее опасны туркам и армяне — несториане или айсоры, живущие в стороне Вана и Мосула. И курды, и армяне не могут терпеть господства османского племени. Потому-то в готовности названных племен при любом столкновении русских с турками принять нашу сторону и заключается одна из главнейших причин наших успехов в упомянутой местности. Используя враждебность к туркам и существующие родственные связи между вождями наших и турецких племен курдов, нам удалось в последнюю войну склонить большую часть пограничного населения на свою сторону.
Уже через три месяца после начала кампании часть турецких курдов состояла в рядах нашей армии, в то время как другая сохраняла нейтралитет, оставаясь бесстрастными наблюдателями за всем происходящим между нами и турками.
— Вы совершенно правы, — согласился Михаил Николаевич, теперь уже глубоко заинтересованный выкладками Лорис-Меликова.-
По-моему, лишь верное понимание характера края и его населения, а также умение использовать его можно отнести к заслугам генерала князя Бебутова в последней кампании, но отнюдь не его военное мастерство.
— Совершенно верно, Ваше Императорское Высочество, — слегка кланяясь и прижимая руку к сердцу, воскликнул Лорис-Меликов.-
Но такой оборот стал возможным для нас только при нынешнем составе населения азиатской Турции. Появись там ранее хотя бы тысяч пять семейств, вышедших из Чечни, и наши дела в Турции приняли бы, без сомнения, иной характер. Глубоко враждебное нам племя чеченцев стало бы грозным орудием в руках турок при борьбе с Россией. Более чем всякий другой народ приспособившиеся к малой войне чеченцы, разбившись на небольшие шайки для мелких набегов, постоянно угрожали бы нашим путям сообщения, заставили бы нас раздробить наши силы на великое множество небольших отрядов и таким образом практически полностью парализовали бы действия нашей армии как единого целого. Кроме того, чеченцы сумели бы привлечь к действиям против нас и ранее нейтральное курдское население.
По крайней мере, любыми средствами не допустили бы в сторону России поворота курдских вождей, как то происходило в последнюю войну. Но и в мирное время столь близкое соседство выселенных чеченцев опасно не менее: уже одним тем, что их близость заставила бы нас удвоить, если даже не утроить силы наших кордонов. Так что, уже одно заселение азиатской Турции чеченцами, согласно турецким планам и предложениям, принесет нам неприятностей больше, нежели вся турецкая армия. Вот чего добивается турецкое правительство. И подписав подобный договор, граф Игнатьев и генерал Кундухов допустили очень большую политическую и стратегическую ошибку. Однако исправить ее можно, и сделать это не поздно.
Михаил Николаевич поднялся и, заложив руки за спину, стал медленно прохаживаться по кабинету. Время, отпущенное Михаилу Тариэловичу на аудиенцию, давно истекло, жена Великого князя уже волновалась в ожидании отъезда, но Великий князь прощаться не спешил. Слишком серьезным оказывалось дело.