Выбрать главу

ВНИМАНИЕ!

Данный файл предназначен для ознакомления,

поэтому просим после прочтения удалить его.

Над переводом работали:

Переводчик: Габриэла Полонская

Перевод предоставлен группой

Falling Kngdoms | Translation books

Один

Сто голубей вылетело из пирога.

…Понятия не имею, почему я удивляюсь. Ну, конечно же, сто голубей из пирога! Ведь король на дне своего рождения гостей кормить не нанимался! Первое и главное его задание – поразить всех собственной поразительной экстравагантностью!

О, хотелось бы знать – а думал ли кто-то о том, что будет с несчастными голубями после этого? Ну, парочку король, конечно, уже убил, когда разрезал пирог, а вот живые определённо собирались умчаться куда подальше от ножа в руках безумца-маньяка, если это вообще было для них реально. Большинство устроилось под потолком банкетного зала в сорока футах от ближайшего слуги. Кто-то ещё когтями и клювами пытался расколотить огромное арочное окно. Один вообще влетел в колокол и теперь отказывался двигаться, плевать, как сильно махал руками дрессировщик!

Я опустилась в кресло, пытаясь прикинуть, сколько на всё это потрачено денег. Да, всего этого я не боюсь, но и так уже на грани с этой горой придворных с их преступными взглядами, порочным шепотком, потоками злата, смеха, фонтанами вина, с полётами голубей и их громкими криками… Да, ко мне они не прикоснутся, но всё равно я по инерции отскакивала в сторону каждый раз, когда они мчались в мою сторону.

О, если только король объявит о завершении первого курса блюд, тогда я окажусь ещё на шаг ближе у уходу! Ведь папа обычно позволял пропустить мне, знаменитой кузине в четвёртом колене, глупый фестиваль, да и вряд ли я была тут так важна, вот только папа на сей раз настоял на моём присутствии. Ты должна представлять семью! Ты должна показать, что мы тут очень значимые люди!

Ну ведь не мог же он на самом деле считать, что это сработает! Со мной же никто не заговорил с того момента, как мы прибыли, и даже папа усколььзнул на второй конец зала, говорил там со своими партнёрами по делу… И я теперь восседала за столом у двери, меня окружало два пустых места, а те, кто ещё мог вступить в разговор, были так испуганы, что даже и не пробовали подойти поближе.

Король Йорген, впрочем, привычно выглядел совершенно расслабленным и совершенно не заботился о том, что его гости могут оказаться голодными этим вечером. Он развалился на своём огромном троне, закинул ногу на ногу, держал в одной руке золотой кубок с вином, а его золотая тарелка была совершенно чиста от пищи, тогда как золотой щит сверкал за спиной. Он болтал с девушкой моего возраста, и улыбка её была такой широкой, что лицо казалось едва ли не разорванным на две части.

Король поднёс бокал к губам. Когда она, всё ещё улыбаясь, но уже более натянуто, он просто перелил его через плечо.

- Этот напиток не по вкусу моей леди! – закричал он. – Принесите нам что-нибудь другое! Получше!

Королева Марта восседала справа. Да, стоит сказать, что я всегда думала, что она была похожа на какую-то монахиню, такая тонкая, такая пучеглазая и, соответственно, столь безжалостна… Платье её казалось самым огромным в комнате, и эта шелковая лента на подоле была будто глазурью на торте. Высокая причёска, вся в ягодах, тянулась к потолку. Она прижимала веер из павлиньих перьев к губам, отчаянно скрывая свои зевки, и демонстративно отворачивалась от своего мужа.

Голубь приземлился рядом со всё ещё пустующей тарелкой и взъерошил свои перья. Он так осуждающе посмотрел на мой поднос, а потом на меня, словно это я правила этим всем безумием!

- О, я знаю, - я провела пальцами по перьям на его шее. Они казались мягче, чем мне думалось, и были девственно белы. Только самое лучшее можно запекать в королевских пирогах, конечно же! – Я тоже очень проголодалась.

- Фрея, что ты там делаешь? – София, женщина, восседавшая напротив, махнула рукой, всей в кольцах, в мою сторону. Ей было около сорока, а волосы были окрашены хной в ярако-красных. Ко лбу прилипли две звезды и чёрный шёлк луны – то ли как лишний эффект, то ли средство скрыть шрамы.

- Не позволяй этому гадкому существу…

- Голуби уже на всех столах! – проронила соседка Софии, Клэр. Ей тоже было под сорок, и она была довольно тучной, а на губах красовалось розовое пятно. – Ну, предположим, пирог – довольно интересно, но…

- Голубки, - я даже и не задумывалась, сказав это.

Клэр изогнула свою схожую с аркой бровь.

- Что-что?

- Голубки, - я повторила чуть громче произнесённое прежде. – Это не голуби, а голубки.

Клэр рассмеялась.

- Ой, Фрея, это странно! – она небрежно махнула на птицу. – Голубка, голубь, какая разница.. Мне просто не хочется видеть вот это на столе!

Я опустила руку и уставилась на тарелку, с которой только что согнали птицу.

Люди и меня называли сумасшедшей – вот как я об этом узнаю! – пусть обычно они говорили это и думали так лишь тогда, когда услышать я не могла. Когда я была чуть младше, я всегда издавала столько слов в отчаянном рвении выразить чувства и задать очередной вопрос, пока не получу как минимум пять вариантов объяснений. И Люди всегда комментировали мою странность и говорили об этом матери, будто бы она что-то упустила, а сейчас немедленно должна принять меры, вот только она лишь смеялась в ответ и с улыбкой отвечала:

- А разве ж это не замечательно?

И мне тоже нравилась моя же странность – будто б это было единственной моей силой.

Но я отлично знала, даже тогда, что именно они имели в виду. Со мной что-то не так. Я не принадлежу к тому, к чему принадлежат они.

А после моя мама умерла, и моя странность стала понятием относительным. Оскорблением её памяти. Обвинением.

- Почему я не могу быть больше похожей на свою мать и меньше – на тебя?

Как хорошо, что я сказала это себе под нос! Клэр была единственной, кто должен смущаться, ведь это она сделала такую глупую ошибку, но сие слишком прекрасно, чтобы быть реальностью!

Но всякий раз, когда я отчаянно пыталась убедить себя в том, что все мои опасения мнимые, а никто меня не осудит, внезапно оказывалось, что я вновь жестоко ошибалась. В тот миг кто-то должен был хихикнуть вслед моим словам. Переглянуться с друзьями, когда я подойду. И когда я отходила от Розалины Хейс и её компании, я ведь слышала, как они с пронзительным хохотом повторяли мои слова…

Разумеется, после этого я разговаривала с людьми крайне неохотно.

Сначала меня утешал папа: "О, милая, двор – странное место, но ты к нему привыкнешь, ты заведёшь друзей, ты поймёшь это…", а когда я продолжила ошибаться, заявлял: "Ну заведи же ты друзей! Фрея, тебе так трудно хотя бы попробовать сделать это ради меня?"

Вот уж пять лет миновало, а для меня в этом мире места всё ещё не было. Либо я, совершенно незаметная, топталась у стенки, либо меня упоминали с горькой усмешкой. Неловкая Фрея, странная Фрея, заикающаяся молчаливая Фрея, что так случайно и просто разбрасывается своими грубостями. Вы слышали, что она экспериментирует в своём подвале? Вы слышали, что она чуть свой дом не сожгла? О, ну как, как можно так вести себя при дворе?!

Ну, или мне просто постоянно что-то чудилось. Ведь никто не сплетничал обо мне у меня перед глазами. Тогда ни со мной, ни при мне вообще никто ничего не говорил.

Ну, надо сказать, я давно решила, что не буду приходить. Я пыталась избегать придворных, когда это было возможно. Мой отец настаивал на том, что я должна попытаться заключить успешный брак и, выйдя замуж, отыграть свою роль при дворе, но ко мне никто никогда не проявлял совершенно никакого интереса. Да, действительно, и меня саму тоже никто никогда не интересовал. Как только мой отец это примет, я, разумеется, исчезну. Уеду куда-то на континент, наверное, туда, где мои исследования будут приняты как что-то гораздо более серьёзное, и буду экспериментировать уже там. И этот прекрасный день наступит совсем-совсем скоро!