Правда сегодня ей не суждено было следовать своей привычке и закончить еще хоть одну главу своего любимого романа. В этом были повинны две причины, и первая из них в этот момент буйствовала на втором этаже дома.
- Да замолчишь ты уже наконец или нет? - стены и окна дома едва ли препятствовали столь грубому и властному голосу.
Элизабет подняла голову, словно пытаясь разглядеть через крышу веранду, что же такое происходит там, на втором этаже.
- Не лезь куда тебя не просят! - мужчина хрипел. - Я же сказал, что больше с ней не виделся. С чего ты вдруг взяла, что я тебе изменяю?
- Скотина! - долетел сверху приглушенный женский голос. - Мне уже обо всем рассказали. Думаешь я дура, да? Ты спал с ней! Снова!
- Я уже тебе сказал - мы больше с ней не виделись. И вообще знаешь - если тебе так хочется поругаться, выбрала бы для приличия хотя бы другой день, по крайней мере не в день рождения нашего сына.
- Ох, значит ты, наконец-то, вспомнил о нашем сыне? А раньше ты о нем почему-то и не заикался? Кувыркался со своей подстилкой и даже не интересовался, какого Тому, когда его отец по неделям не бывает дома. Скотина!
- Не ори! Хочешь, чтобы все узнали о наших проблемах?
- Проблемах? - женщина засмеялась с искоркой истерики. - Проблемах? Лично у меня нет ни каких проблем, Питер, но они скоро будут у тебя, когда я подам на развод. Это я тебя могу гарантировать, - в этот раз в голосе женщины проскользнула ледяная уверенность.
В ответ на её угрозу послышалась грубая ругань, а потом дверь спальни на втором этаже громко хлопнула, да так сильно, что Элизабет непроизвольно вздрогнула.
В следующую секунду лестница, ведущая на первый этаж, скрипнула, жалобно застонали половицы, и прежде чем Элизабет успела возвратиться к чтению, на веранду вышел невысокий, уже начинающий лысеть мужчина, лицо, которого раскраснелось от недавней стычки с женой - этого мужчину звали Питер Хэмиш, и он был кузеном Элизабет.
Элизабет непринужденно перелистнула страницу. Собственно она могла даже и не переживать, что Питер уличить её в подслушивании чужих разговоров.
Её кузен не особо волновался по поводу того, что их очередная ссора с женой может стать достоянием всего семейства Коллинзом и приехавших к ним родственников. Он вообще относился к вопросам семейных ценностей довольно небрежно, а жене сказал, чтобы она была по-тише, лишь ради того, чтобы заткнуть её и не слушать визги и истерику.
- Ох, ну и жарища, - по-хозяйски усевшись всем своим грузным телом в кресло рядом с кузиной, проворчал Питер. - От такой духоты будто все взбесились. Скорее бы уехать от сюда, а то это провинция у меня уже в печенках сидит.
Элизабет снова перевернула страницу.
Общество Питера ей никогда не нравилось. Этот злобный, самоуверенный и грубый мужчина порождал в ней лишь отвращение и жалость - жалость, потому что такие люди, как он, не способны были взглянуть на жизнь дальше своих чувственных инстинктов.
Все их запросы сводились к набитому желудку, удовлетворённой похоти и к воспеванию своего эго. Но Элизабет не могла просто так взять и уйти сейчас.
Во-первых, это могло показаться слишком грубо - даже с самыми отвратительными людьми Элизабет вела себя достойно. И пускай ей порой хотелось высказать им в лицо все, что она о них думала, но строгое воспитание не позволяло ей этого сделать.
А во-вторых - пускай уходит он сам. Почему именно ей нужно тревожиться об этом - это же её дом, её каникулы, которые она может проводить, как захочет, в конце-то концов, это её право находиться здесь.
Но все же внутренний спор угнетал её, мешал думать, и она решила хоть что-то предпринять.
- А мне тут нравится, - не удостоив кузена взглядом, произнесла Элизабет. - Тихо и, - она вдохнула аккуратным носиком горячий воздух, - пахнет свободой.
Кузен ухмыльнулся.
- Чем здесь пахнет, так это навозом и безысходностью, - заметил он со смешком. - В самый раз для деревенских неудачников.
Элизабет ничего на это не ответила.
В воздухе и впрямь чувствовался крепкий запах конского навоза.
Отец Элизабет, Маркус Коллинз, любил лошадей и держал на ранчо две конюшни. Это пристрастие старого дурака, как звали его за спиной некоторые из родственников, ни раз приводило к спорам с миссис Коллинз, матерью Элизабет.
Женщина считала, что её муж в очередной раз помешался на своих увлечениях, раз с таким остервенением тратит деньги на скупку выхолощенных жеребцом и кобыл. И чтобы доказать свою правоту предъявляла запыленные модели морских кораблей и старые коллекции минералов - в общем, все то, что до недавнего времени интересовала мистера Коллинза.