- Элизабет! - закричала вслед Маргарет. - Постой! Элизабет!
Женщина сама сбежала с веранды, пытаясь остановить убегающую девушку, но кто-то грубо схватил её за руку. Это был Питер.
- Оставайся дома, - сказал он спокойно жене. - Будь здесь, я её верну, - и тут же направился к конюшне на заднем дворе
Маргарет постояла еще какое-то время на лужайке, проследила как муж её скрывается за домом, услышала, как заржали лошади в стойлах, а потом, вернувшись обратно на веранду, села в кресла, в котором только что сидела Элизабет.
Элизабет бежала. Шелест ветра в волосах, гулкие удары сердца, отдающиеся звоном десятков огромных молотов в висках, и слезы, щипающие ей глаза, не позволяли девушке остановиться.
Она быстро пересекла территорию, прилегающую к дому, выскочила через ворота на дорогу, зацепилась рукавом платья за куст терновника, растущего рядом с пыльной тропой и, поцарапав руку, но даже не заметив этого, помчалась дальше.
Элизабет не знала куда она бежит. Ею управлял страх, страх за своего отца, страх за человека, который так много сделал для них всех, но не получивший в замен абсолютно ничего.
Сколько же трудностей ему пришлось преодолеть, чтобы создать все то, чем сейчас пользовались люди, считавшиеся его близкими. Сколько? Много. Но еще куда больше он сделал для самой Элизабет.
Слезы сильнее брызнули из глаз девушки, когда она поняла, что может потерять этого человека.
Впереди показался небольшой лесок, пересекающий два соседних поля подобием высокой живой стены. Одно поле принадлежало им, Коллинзам, а другое, как она посчитала - Джонсонам.
За вторым полем виднелись жилые постройки. Большой дом, сарай, несколько загонов. Правда рассмотреть что-то подробно было нельзя. Во-первых, ферма была далеко, а во-вторых, глаза Элизабет так наполнились слезами, что она с трудом различала дорогу, по которой бежит, не говоря уже о том, что творилось на том ранчо.
Стук копыт привлек внимание девушки. Она обернулась.
Из-за поворота выскочила темно-коричневая лошадь. Раздувая ноздри, как кузнечные меха, она мчалась по тропе, поднимая за собой шлейф пыли. На ней, неумело пристроившись в седле и крепко вцепившись в поводья, сидел Питер.
Вид, который представляли эти двое, был до невозможности смешон и комичен. Питер управлял лошадью рывками, от чего та мотала головой из стороны в сторону, пытаясь выровняться и бежать как положено лошади - свободно и грациозно.
Элизабет отскочила в сторону, когда Питер затормозил кобылу. Встав на дыбы, лошадь заржала и остановилась.
- Залезай! - крикнул он и протянул девушке руку.
В другой ситуации Элизабет непременно отказалась бы от такого предложения - свернуть себе шею из-за того, что кузен её не умел, как следует ездить на лошадях, не входило в её ближайшие планы.
Но сейчас выбора у неё не было и, на время поборов собственные страхи, она ухватила брата за руку и, взобравшись на лошадь позади него, крепко обвила руками грудь Питера.
- Держись! - предупредил он и пришпорил животное.
Лошадь, мотнув гривой, поскакала дальше, в сторону фермы Джонсонов, выбивая из-под копыт пыль и маленькие камни, щелкающие будто игральные кости.
К ранчо Джонсонов они добрались на удивление быстро. Как только Питер остановил лошадь, Элизабет немедленно спрыгнула на землю и побежала к дому.
Ржание кобылы, на которой они приехали, видимо предупредило хозяев фермы о прибывших гостях, потому что как только Элизабет взбежала на крыльцо, на встречу ей вышел низкорослый мужчина в ковбойской шляпе и потертых джинсах.
- Что с ним? - едва не сбив его с ног, накинулась с вопросами Элизабет. - Что с отцом?
Мужчина осмотрел зареванное лицо Элизабет, с блестевшими от слез следами, и ответил:
- Похоже ты дочка Маркуса, да? Ты, девочка, только не переживай, твой отец в порядке - ничего опасного не стряслось. Просто неудачно упал с лошади, ногу сломал - пустяк, - мужчина освободил дверной проем. - Ты входи, он в гостиной, на диване. Мы дали ему пару стаканов виски, чтобы он не так сильно верещал от боли. А то его крики перепугали мою жену.