Наконец он решился и приподнял веки. Сквозь ресницы он видел рядом с собой извивающуюся темную тень — Гирадо. Стигиец плыл быстро и уверенно. Под водой, где было мало света, он напоминал змею. На мгновение Конан усомнился в своем новообретенном приятеле. Все-таки он родился в Стигии. Мало ли что он говорит о себе — воин, победитель монстров… Это любой может сказать. А сам учился магии. И в амулетах разбирается, и в зельях… Может быть, убить его, пока еще не поздно…
Но тут легкие Конана начали гореть, требуя кислорода. Несколько мгновений он еще терпел, боясь наполнить их водой и погибнуть, а затем не выдержал и сделал первый вдох. И… ничего. Зелье сработало. Кислород, содержащийся в воде, наполнил легкие, а смертоносная влага сама собою вышла через нос и рот. Конан увидел пузырьки, поднимающиеся энергичным столбом над его головой. «Чудеса!» — подумал киммериец. Ему понравилось плыть под водой и дышать. Пузырьки смешно щекотали его уши и шею, когда он кувыркался.
— Не потеряй меч, — пробулькал рядом голос Гирадо
Конан схватился за ножны рукой — и вовремя. Под водой все было не так. Ножны едва не соскочили с плеча. То, что на земле было тяжелым и надежным, здесь неожиданно обрело зыбкость.
— Туда, — Гирадо указал рукой на темную громаду, которая постепенно стала вырисовываться под ними на дне озера. Тонкие солнечные лучи, пронзая водную толщу, добирались даже досюда, В их золотистых лезвиях можно было видеть, как танцует взвесь, как плавают маленькие водоросли, а то вдруг мелькала стайка потревоженных пестрых рыбок. Интересно, водятся ли здесь хищники — морские змеи или акулы, подумал Конан, Как будто прочитав мысли своего спутника, Гирадо булькнул над ухом Конана:
— Будь осторожен. Здесь есть змеи.
— Большие? — широко разевая рот и испуская гигантские пузыри, осведомился киммериец.
Гирадо развел руками, показывая что-то чудовищное.
— Тело? — спросил Конан,
Гирадо помотал головой. Его волосы извивались в воде.
— Пасть! — ответил он.
Как будто услышав, что говорят именно о нем, какое-то громадное существо, закопошилось среди водорослей. Вскоре Конан заметил два светящихся глаза, которые пристально наблюдали за плывущими.
Кто-то явно готовился к атаке. Хотелось бы знать, чем питается эта громадина? Неужели маленькими рыбками, вроде тех, что только что проплыли мимо? В таком случае, сколько же рыбок оно съедает в день?
На дальнейшие раздумья отвлеченного характера времени уже не осталось: чудовище испустило глухой вой, странно отозвавшийся в водной толще, и бросилось в атаку. Вода тотчас помутнела, ил, взбитый могучим хвостом чудища, поднялся и завертелся вокруг сражающихся, Почти и полной-темноте Конан наносил мечом ответные удары. Зубы лязгали, как казалось, сразу отовсюду. Смертельная опасность грозила со всех сторон.
Гирадо, плавая вокруг, произносил какие-то невнятные заклинания и сыпал порошки. Постепенно илистую мглу заволокло разноцветными нитями растворяющихся зелий. То зеленое, то красное, то желтое проплывало мимо, свиваясь в кольца и постепенно расходясь среди мельчайших, частиц ила. Несколько раз Конан чувствовал, как его меч задевает живую плоть, и молился богине-воительнице Белит, которая столько раз помогала ему и его пиратам в морских сражениях, чтобы сейчас она уберегла Конана-Амру от неприятности убить по ошибке не монстра, а Гирадо. А это вполне могло произойти. Ослепленный, с замедленными движениями, Конан наносил удары наугад. Гирадо вертелся где-то совсем близко. И если под меч попадет он, то несладко ему придется. Конан разил со всей силы, надеясь покончить с монстром побыстрее — во всяком случае, прежде чем закончится действие зелья, позволяющего ему дышать под водой.
Третий удар. Четвертый. Что-то острое царапнуло по руке, но боли Конан не почувствовал. Поднялась страшная вонь, и все заволокло бурым. Кровь, понял киммериец. А воняет потому, что рассечен кишечник.
Варвар испустил победный вопль и тотчас пожалел об этом — его рот заполнился отвратительной жидкостью. Отплевываясь и откашливаясь, он поскорее поплыл прочь. Вскоре вода вокруг снова стала прозрачной. Оглянувшись, Конан увидел, как вдали клубится что-то темное, неприятное. То и дело из этой" бесформенной массы показывалось нечто длинное. Конан не мог разобрать, что это было, — хвост или лапы, а может быть, усы? Во всяком случае, там бился в агонии огромный морской монстр. Теперь, по крайней мере, рыбки вздохнут спокойно, подумал Конан и сам улыбнулся этой неуместной шутке.
Гирадо оказался цел и невредим. Он невозмутимо плыл рядом с варваром. На лице молодого стигийца бродила улыбка. Конан вдруг понял, что этот паренек на полном серьезе считает победителем морской твари себя. Что ж, оставим его в этом убеждении, подумал Конан. Какая разница! Когда их пути разойдутся, каждый будет рассказывать свою версию этой истории, и никто не будет внакладе.
Подводный город открылся им вскоре. Это было совсем небольшое поселение, но каждое здание в нем представляло собой истинное произведение искусства. Возведенные из тонких полупрозрачных камней разного цвета, — красных, синих, желтых, фиолетовых, — они обладали причудливой формой, какую можно иногда видеть у коралловых зарослей. Одни здания были похожи на актиний, цилиндрические, с тонкими башенками на крыше. Другие напоминали кораллы — круглые или древовидные. Комнаты-сферы крепились к «веткам» этих подводных «деревьев», точно плоды, и внутри можно было разглядеть миниатюрную мебель, картины, светильники — эти были живыми и медленно плавали по всему помещению.
Обитатели подводного города, крошечные тритоны с человеческими личиками, даже не заметили пришельцев. Те были слишком велики для них, так что тритоны замечали только руку или прядь волос, но никак не целую фигуру проплывающих мимо Конана и Гирадо.
— Они не нападут? — спросил Конан, стараясь булькать потише. Ему не хотелось убивать этих крошек. Одно дело — свирепый морской змей с пастью, которая была больше размаха рук, совсем другое — малютки-тритоны, которых он мог передушить двумя пальцами.
— Нет, — ответил Гирадо. — Они нас даже не заметят. Если; конечно, мы не начнем крушить их дома. А нам придется это сделать.
Он показал на одно здание, которое было крупнее остальных. По форме оно напоминало многогранник. Внутри его что-то светилось голубым светом.
— Это их хранилище. Не знаю, много ли их живет здесь, но водная часть талисмана хранится именно здесь.
— Откуда ты знаешь?
— Посмотри. Она светится. Разве это непонятно? — Гирадо повернул к Конану лицо, и киммериец увидел, что его спутник улыбается.
— Что тут смешного? — буркнул варвар.
— Я не смеюсь, — ответил Гирадо. — Я улыбаюсь. Здесь очень красиво. С тех пор, как я узнал о существовании Оссы, я мечтал побывать здесь и увидеть ее собственными глазами. — Как будем добывать эту стекляшку? — грубо спросил варвар, — Своротим дом?
— Может быть, попробуем его приподнять? — предложил Гирадо, — Мне не хотелось, бы разрушать здесь ничего,
— Мне тоже, — проворчал Конан, — Я приподниму дом, а ты бери талисман. Раз, два. Начали!
Они спустились еще ниже, и Конан почувствовал под ногами дно. Снова поднялся ил. Дно было мягким, упираться в него оказалось неудобно.
Тем не менее, Конан наклонился, обхватил обеими руками сферу и понял, что ранит ладони об острые края, хотя боли опять не почувствовал. Под водой все было иначе, чем на воздухе, и это сбивало с толку.
— Давай! — выдохнул Конан, Огромный воздушный пузырь вздулся у него над головой и лопнул.
Он приподнял здание. Но талисман поднялся вместе со сферой. Он находился внутри. Здание было цельным и замкнутым.
— Что будем делать? — спросил Конан.
— Заберем его наверх, — сказал Гирадо. — Разобьем на берегу. Ничего не попишешь. Они рисковали, когда брали на хранение этот талисман. Теперь кое-какие из их опасений сбудутся. Такие вот дела.
— Плывем, — сказал Конан. — Предчувствие у меня какое-то нехорошее. Надо бы нам поскорее выбираться отсюда.
Гирадо принял сферу из рук Конана — под водой она казалась совсем легкой. А киммериец обнажил меч и, озираясь по сторонам, поплыл сбоку. Ему постоянно казалось теперь, когда они прикоснулись к сфере с заточенным внутри талисманом, что за ними наблюдают. Он не мог бы сказать определенно, откуда взялось это чувство. Кто-нибудь более «цивилизованный» отнес бы его на счет варварского инстинкта и пустился бы в рассуждения о том, что северянин в своем развитии недалеко ушел от дикого животного. Что ж, возможно, он был бы прав, этот умник. Хорошо только, что его не было рядом с Конаном в этот миг.