— Никакого чуда нет, — прочирикал скворец. — Здесь живет один мальчик, лучший математик в школе. Нынче осенью он получил Первую премию на математическом конкурсе, о котором даже в газетах писали. Поэтому осень, чтобы напоминать мальчику о его блестящем успехе, решила остаться у него во дворе. Вот и все. Никакого чуда…
Что еще сказать? Мы набрали золотистых кленовых листьев и поехали дальше. Теперь мы знали — куда. Мешок можно найти в первом встречном селе. И мы на большой скорости направились к первому встречному селу. По дороге увидели девочку и попросили ее дать нам мешок, обыкновенный мешок, как все мешки.
— О-о! — сказала девочка. — Если вам надо, чтобы как все наши мешки, значит, нужен большущий- пребольшущий. Когда-то здешние жители получали малые урожаи и носили их в мешках для малых урожаев. А сейчас урожаи в кооперативе всем известно какие большие! А для больших урожаев и мешки надо большие. Обыкновенный мешок, мешок, как все мешки, у нас — о-го-го! — какой пребольшущий! Но я вам дам один. Когда папа привез в нем заработанное зерно, то и мама, и дедушка помогали ему поднимать этот мешок на чердак. Я сейчас его принесу.
И принесла.
Здесь рассказ водителей грузовика кончается — когда они принесли мне красную шубу, красную как огонь, с золочеными пуговками, которые горели, будто кленовые листья осенью, и мешок, как все мешки. Бороду я раздобыл сам. Мне ее с удовольствием уступил на время мой старый друг, капитан корабля. Я оделся Дедом Морозом и созвал всех детей из нашего дома веселиться вокруг разукрашенной елки. Мы ели конфеты, смеялись, шутили. Ах, как я люблю смеяться и шутить! Даю слово, в любой момент готов уступить самую большую неприятность за пустяковую улыбку и променять битком набитый печалью сундук на одну маленькую шутку, такую маленькую, что уместится в наперстке.
НЕПРОСТИТЕЛЬНАЯ ОШИБКА
ВЧЕРА УТРОМ НА снежной горке я насчитал десять санок. Нет, ошибаюсь. Только девять. Десятые — ранец, превращенный одним второклассником в санки.
Этот случай испортил мне все настроение. Какая непростительная ошибка: насчитать десять санок, когда их на самом-то деле девять! Ошибиться может любой, но чтобы это случилось со мной? Как раз со мной, который, с тех пор как знает себя, всегда был очень силен в арифметике? Этого я не мог себе простить. Когда я, ребята, был в вашем возрасте, я был так сообразителен и толков и так силен в арифметике, что, если бы вы разбудили меня среди ночи и спросили бы, например, сколько будет один да один, я бы в то же мгновение без карандаша и бумаги, без палочек и без счет с шариками и птичками, а исключительно в своей разумной голове сосчитал бы и ответил: «Два!»
Слава обо мне прокатилась за тридевять классов и за тридесять школ. Обо мне говорили, что я много достигну.
И вот я достиг.
Думаю, вы уже знаете, не может быть, чтобы не узнали, что недавно я был назначен Главным Советником, Самым Главным Над Всеми Советниками В Стране Арифметики, с правом складывать и вычитать, умножать и делить все, что угодно моей душе.
Поэтому ко мне каждый день и приходит множество школьников с просьбой помочь им решить задачи, с которыми они не могут справиться. Так случилось и вчера утром. Ко мне пришли второклассники и попросили решить им следующую задачу:
«Если в нашем классе 40 учеников и мы знаем, что у каждого ученика есть ранец, сколько ранцев в нашем классе?»
Я прижал ладони к вискам и стал думать. Вдруг перед моими глазами, как в кино, предстала картина второго класса… Ровные, как на параде, ряды парт… Ученики в синих формах в мелкую клеточку и с белыми воротничками… и в партах ранцы… Я быстро стал считать ранцы и, сосчитав, ответил:
— Тридцать девять! Ровно тридцать девять! Точно тридцать девять!
Ропот восхищения окутал меня с ног до головы. Ученики наперебой хвалили меня:
— Поразительно! Какой острый ум! Какое глубокое знание арифметики! Верно! В самом деле, верно! Ровно тридцать девять! В нашем классе точно тридцать девять ранцев!
Ропот восхищения не смолкал до того мгновения, когда один из учеников спросил:
— Как вам удалось получить такой результат! То есть как вы рассуждали? Любопытство грызет меня, как мышь грызет книжку сказок.