— А теперь у нас наоборот. Я дома, потому что простудился, а папа пошел в садик сказать воспитательнице…
— Ага! — догадался бумажный комок.
— А что вам нужно? — спросил мой сын.
— Я упал с каштана, — сказал каштан, — и когда упал, мне кажется, у меня получилось «Бах!» или «Тук!», но скорее всего «Скрип!»
— Скрип? Как у папиного пера, когда он пишет сказки.
— Вот именно. Я пришел попросить, чтобы он пристроил меня в сказку.
— Э, нет… — покачал головой мальчик. — Ты ведь не острый, как перо, и не влезешь в чернильницу. Может, когда ты упал, у тебя получилось что- то другое?
— Может, — ответил каштан. — Но что же?
— Когда я падаю, — задумчиво сказал мальчик,
— то говорю себе: «Ничего, пройдет!» Но не думаю, чтобы ты сказал так.
— Нет, — вмешался в разговор бумажный комок.
— Он так не сказал. У пего получилось что-то похожее на «Бах!», «Тук!» или «Скрип!»
Мальчик внимательно посмотрел на бумажный комок и спросил:
— А ты кто? Я как будто знаю тебя.
— Еще бы! — хмуро сказал бумажный комок. — Я — лист, который ты вырвал из книги. Ты смял меня в комок и стал подбрасывать как мяч.
— Мне хотелось поиграть… — попытался оправдаться мальчик, увидев, что он сердит.
— Книги не для игры, — сердито ответил бумажный комок. — Книги для того, чтобы их читали!
— Тогда я тебя расправлю и приклею на место, в книгу, — сказал мальчик, стараясь загладить свою вину.
— Благодарю. Ты окажешь мне большую услугу,
— сказал бумажный комок уже мягче.
Мальчик взял его, расправил и приклеил, куда нужно, в книгу. Он был рад и в то же время немножко расстроен.
— Но чем я теперь буду играть в хлоп-хлоп?
— Как ты сказал? — встрепенулся каштан. — Хлоп?
— Да…
— А нельзя ли…
— Да, да! — подхватил листок из книги, который недавно был комком. — Оставайся здесь, каштан! Сюда и надо было идти с самого начала. Когда ты упал, у тебя получилось не «Бах!», не «Тук!», не «Скрип!», а «Хлоп!» Как это я не догадался! У тебя получилось «Хлоп!», как у всех каштанов, которые падают во двор, где есть дети. «Хлоп!»
Вот так и получилось, что, когда я пришел домой, то увидел, что книга цела и на месте, а мой сын играет каштаном.
СМЕШНАЯ ИСТОРИЯ
— НУ, ПОДУМАЕШЬ, разбилась! — сказал Дуку.
— Тебя это, вижу, не беспокоит, — сказал мальчик, жующий резинку. — Может, твой отец — банкир?
— Что такое банкир? — спросил Дуку.
— Толстый дядя, — сказал мальчик, жующий резинку. — Толстый дядя, у которого много денег.
— Мой папа — мастер, — сказал Дуку, — и совсем не толстый. Он как раз такой, каким должен быть папа.
— Он тебя бьет?
— Во что?
— Я спрашиваю, он тебя бьет?
— Когда мы играем в черного Петера, бьет. А в лото я даже тетю Минадору могу побить.
— Я спросил, бьет он тебя вот так: бах! бах!
— Но ведь папа в десять раз сильнее меня!
— Не бьет?
— Я же сказал, он в десять раз сильнее! Разве я бью Дэнуца?
— А кто такой Дэнуц?
— Дэнуц — маленький мальчик. У него два зуба. Один вверху и один внизу.
— А-а… — сказал мальчик, жующий резинку. — Поэтому…
— Что? — спросил Дуку.
— Поэтому тебя и не беспокоит. Потому что отец тебя не бьет. Но теперь все равно даст раза два по затылку.
— Почему?
— Потому что ты разбил бутылку с маслом. Что дома скажешь?
— Скажу, что разбилась. Я запнулся и упал. Ты же рядом был, видел.
— Если так скажешь, сразу заработаешь по затылку.
— Но ведь так и было. Я запнулся за камень и упал.
— Надо сказать что-то другое, если не хочешь трепки. Камень и падение не спасут. Вон, спроси хоть его.
Его — это другого мальчика, у которого был голубой шарик и который смотрел на Дуку и на мальчика, жующего резинку, и ничего не говорил. Он и теперь ничего не сказал.
— Откуда у тебя такой шарик? — спросил его Дуку.
— Тебе еще до шариков? — рассердился мальчик, жующий резинку.
— Красивый шарик, — сказал Дуку.
— Дело твое. Я хотел тебя выручить.
— Но ведь бутылку уже не склеишь… — сказал Дуку.
— Да, но я могу научить тебя, что сказать дома.
— Это я тоже могу, научить, что сказать дома, — заговорил наконец мальчик с голубым шариком. — Самое лучшее — сказать, что у тебя деньги украли.
— Кто украл? — спросил Дуку.
— Вор. Вор, у которого один глаз черной тряпкой завязан. Он тебя толкнул, ты выронил деньги, он их схватил и убежал.