Вот почему Джонти ушел от них, озарило Инджи. Там, в Кейв Гордже, он свободен; там он обладает своего рода неприкосновенностью. Но стоит подумать о его работах, и понимаешь — нет, он несвободен. Как и у многих других художников, свобода — это просто иллюзия, потому что одно его творение за другим отражает его обязательства. Борьба с тем, от чего он никогда не сумеет освободиться, думала Инджи. И в стремлении к свободе ты лишь усугубляешь свое тюремное заключение.
Она снова вспомнила скульптурный сад Джонти: образ, созданный из черного дерева, с головой, как отголосок резных фигур кхоса, которые покупают туристы в ларьках на Диком Береге, и с золотой цепью мэра, которую Джонти, как издевательскую карикатуру, нарисовал на груди этой статуи. Инджи подумала о скульптуре: теперь, на расстоянии, она выглядела в точности как карикатура на Молоя, а находясь рядом, ты видел грусть в ее чертах и печальный взгляд. Один глаз, вспомнила она, был синим. Она хотела тогда спросить об этом Джонти, но он держал в руках змея и тормошил ее, чтобы она побежала вместе с ним в ветер, чтобы змей мог подняться в воздух.
Может ли такое быть, что все они неким странным образом сплетены друг с другом? — гадала Инджи. Не потому ли, что мэр Молой частично Писториус, контора адвоката Писториуса так сильно поддерживала его кандидатуру? Белые йерсонендцы считали эту поддержку необъяснимой.
А может он, как опытный политик, имеет какое-то влияние на Писториусов? Может, он обладает знанием, использование которого они хотят предотвратить любым путем, и готовы ради этого на все? Инджи беспокойно втянула в себя воздух: она здесь чужая; ей приходится до всего докапываться по чуть-чуть; ей приходится только догадываться и складывать кусочки мозаики.
Она подняла окно. Ночь стояла тихая, но время от времени ветерок шевелил листву деревьев. Она посмотрела на Млечный Путь — Инджи никогда не уставала поражаться, какими яркими были там звезды.
И тут она заметила какое-то движение под деревом. Должно быть, это ветер шуршит опавшими листьями и раскачивает тяжелые ветви.
Но тут ветер утих, и Инджи различила под деревом чью-то фигуру. Ей пришлось сильно прищуриться. Она увидела портрет в раме в руках мэра Молоя. Она увидела старую женщину, которую пригнули к земле годы и несчастья. Бабуля Сиела Педи стояла под деревом и смотрела прямо на Инджи в открытом окне. Бабуля видела молодую женщину в ночной рубашке, соски торчат из-под ткани, как почки на дереве; она видела густые волосы, заплетенные в косу, видела ожидание и страх, видела, как та тянется к чему-то, видела ожидание чуда.
Было темно, ни одна из женщин не шевелилась. Тут Инджи услышала, как то-то приближается из-за угла дома. Кто-то быстро шел мимо окна — женщина без лица. Она торопливо шла, отвернув голову от Инджи. Она подошла к старухе, протянувшей ей руку. Они взялись за руки и пошли прочь от деревьев, в сторону аллеи. Руки Инджи, вцепившиеся в раму, были мокрыми от пота. Но что-то в ней ослабло — напряжение. Это похоже на сон, подумала она. Я оказалась между сном и бодрствованием; между живыми и мертвыми.
Я начинаю яснее понимать, как все соединяется. Это прекрасный, полный боли узор. Во всем этом есть внушающая ужас красота.
Инджи снова легла. С большим удивлением она услышала свой собственный тяжелый вздох. Ей снились золотые монеты — груды монет. Они блестели на плитках у фонтана во внутреннем дворике Дростди. Она стояла рядом с кучей монет вместе с Марио Сальвиати. Он видел и разговаривал.
— Смотри! — крикнул он. Она протянула руку к монетам, но они превратились в воду и вытекли у нее между пальцами.
— Вода! — закричал Марио Сальвиати с певучим итальянским акцентом.
— Нет, — услышала Инджи свой голос; было утро, и принцесса Молой стояла у кровати с кружкой горячего кофе и двумя сливочными сухариками. — Золото!
— Погоди, погоди! Погоди минуту! — отфыркивался Джонти Джек. Они с Инджи плескались в Запруде Лэмпэк. Стоял знойный день, и Джонти позволил завлечь себя сюда. Сначала она, раскрасневшаяся и вспотевшая, поднялась к его дому в Кейв Гордже. Она плюхнулась на стул и взяла кружку отвара из конопли. Они долго смотрели на Спотыкающегося Водяного, потом Джонти встал и начал опять натирать своего рыбака.