Молой посмотрел на черную повозку и принюхался.
— Что это так воняет? — прозвучал его первый вопрос. — Шкуры? Вы много охотились?
— Это правые ручки пяти мертвых детишек, — отозвался Писториус. — Мы хотели отправить их королеве Англии, чтобы прекратить поджоги ферм и смерти в концентрационных лагерях. Но решили, что не сможем доставить их на корабль. Мы хотим похоронить их здесь, достойно.
— Боже милостивый! — вскричал Меерласт.
Вот почему угол первой улицы Йерсоненда называется Маленькие Ручки — там фельдкорнет Писториус решил: здесь, и ни шагу дальше.
Была карта, услышала Инджи, сидя над бокалом пива в пабе «Смотри Глубже», той самой пивной, которую открыл переводчик, решивший остаться в Йерсоненде после того, как столь нелепо разместил итальянских военнопленных. Его сын, также известный под именем Смотри Глубже, и заведовал этим баром, единственным питейным заведением во всем Йерсоненде. На карте было указано расположение Золотой Копи. Да, она услышала это жарким поздним днем, да только никто не знал, где карта. Ею могли владеть всего лишь три семьи.
Первой возможностью были Молои, потому что Проигравший, черный мятежный фельдкорнет, женился на Бабуле Сиеле Педи вскоре после ее прибытия в Йерсоненд верхом на быке. Инджи предположила, что, может быть, во время этого злосчастного путешествия из Педи в Йерсоненд Сиела выяснила, что мужчины собирались сделать с черной повозкой.
Далее, разумеется, шел фельдкорнет Рыжебородый Писториус, вскоре после своего появления в Йерсоненде женившийся на Гвен Вилье, отпрыске семьи гугенотов.
Третьей семьей, которая могла обладать картой, была семья Бергов, потому что Меерласт Берг встречал черную повозку тем субботним днем, когда измученные люди добрели до Йерсоненда.
О карте чего только не рассказывали, размышляла Инджи, поднося к губам стакан с холодным пивом. Где-то в полях Йерсоненда гудел трактор, на своей веранде лавочник звал работника, от станции медленно, с пыхтеньем, отходил поезд, увозивший тяжелый груз в Кару.
Завсегдатаи «Смотри Глубже» не привыкли к женскому обществу в пабе. Но, смирившись, они начали общаться с Инджи весьма откровенно. Самый упорный слух, которым делился с ней то один, то другой завсегдатай в разных стадиях опьянения, состоял в том, что во время рытья канала стремительной воды Большой Карел Берг наткнулся на Золотую Копь — или хотя бы на сундук с картой. Почему и испарился.
Второй слух заключался в том, что Меерласт Берг финансировал свое дело золотом Крюгера — все обширные фермы, выщипывание перьев у страусов, экспортные склады в доках Кейптауна, шляпную фабрику и дом моды в Европе, все школы манекенщиц и все свои заманчивые путешествия на пару с изысканной Ирэн Лэмпэк.
А третий, самый упорный, слух утверждал, что золотая карта лежит, забытая, где-нибудь в сейфе адвоката Писториуса, среди старых документов на имение, и составлена она не в виде нарисованной карты, а в виде рассказа с объяснениями. Однако в этом рассказе так много скандальных подробностей о путешествии черной повозки в Йерсоненд, в частности о том, как бойцы президента Крюгера обращались с Бабулей Сиелой Педи, что семья Писториусов никогда в жизни не обнародует этот документ.
Или возьмите Молоев: да они, может, сидят на деньгах! Тут пьянчуги придвигались ближе к Инджи, и она узнавала о горьком привкусе одиночества и межродственном скрещивании, о застарелой ненависти и подозрениях. Молои и революция… Кто выложил денежки для политических потрясений последних лет? Это же очевидно! Золото Крюгера, золото буров, и его так скандально, так недостойно использовали, чтобы буров же и уничтожить!
Инджи вывалилась из бара. День был в самом разгаре, а она так много выпила. Солнечный свет ослепил ее, и она потрясла головой. «Плимут» генерала медленно полз вверх по улице, со стороны Маленьких Ручек. Старик за мной следит, осенило вдруг Инджи. Когда бы я ни вышла на прогулку, очень скоро слышу рокот «Плимута», приближающегося из-за деревьев с той или другой стороны улицы, возникающего среди участков и домов, и он обязательно нагоняет меня. Инджи снова помотала головой. Генерал проехал мимо сквозь ослепительный свет и дрожащие миражи улицы. Он смотрел прямо перед собой, словно и не видел ее. Александр лежал на заднем сиденье. Голова дога покоилась на окне, он принюхивался к ветру. А на переднем пассажирском сиденье, рядом с генералом, раскинулся ангел, и выглядел он весьма довольным тем, как обстоят дела.