– Мне сделали здесь даже пересадку нерва, – сказал Терри, потрогав раненую сторону лица.
– То, что я рассказал вам, до некоторой степени верно? – спросил я.
– Довольно точно. Не совпадают несколько мелочей, по это не так важно. Все произошло очень быстро и иногда импровизировалось, так что я порой не понимал, что происходило. Мне говорили, что я должен сделать то, потом другое и не оставлять никаких следов. Менди был против того, чтобы я писал вам письмо, но я настоял. Он немного недооценил вас. Маленькую загвоздку с почтовым ящиком он совсем не заметил.
– Вы знали, кто убил Сильвию?
Терри не дал прямого ответа.
– Слишком тяжело переживать такую жестокость, даже если жена не много значила.
– Мир жесток. Харлан Поттер принимал в этом участие?
Терри усмехнулся.
– Разве он похож на человека, способного раскрыть карты? Не думаю. Я полагаю, он считает меня мертвым. Кто мог рассказать ему что-нибудь другое, если только вы этого не сделали?
– То, что я ему рассказал, можно завернуть в травинку. Что теперь поделывает Менди?
– Дела его неплохи, он сейчас в Акапулько. Благодарен Рэнди за то, что так дешево отделался. Менди не так плох, как вы думаете. У него доброе сердце.
– Как у змеи.
– Ну, как насчет нашего гимлита?
Не ответив ему, я встал и подошел к сейфу. Повертев запор, я достал оттуда портрет Мэдисона и пять сотенных банкнот, пахнувших кофе. Я положил деньги на стол и убрал в карман пять сотен.
– Эти деньги я возьму. Я довольно много потратил на справки. С портретом Мэдисона я забавлялся, это доставляло мне удовольствие. Но теперь заберите его.
Я положил банкноту перед Терри на стол. Он посмотрел на нее, но не тронул.
– Она принадлежит вам, – сказал Терри. – У меня денег достаточно. Оставьте ее себе, вы можете бросить заниматься делами.
– Я знаю. После того как Эйлин убила своего мужа и осталась безнаказанной, она считала, что станет жить лучше. Он для нее не имел большого значения. Просто человеческое существо с плотью, кровью и душой. Кроме того, он знал, что произошло, и ему трудно было жить с таким грузом на плечах. Он писал романы. Возможно, вы о нем слышали.
– Видите ли, я не мог поступить иначе, мне больше ничего не оставалось делать, – медленно проговорил Терри. – Я не хотел, чтобы кто-нибудь сильно пострадал. У меня не было надежды выбраться из этого ужасного дела. И потом, так быстро нельзя все правильно оценить. Как я должен был поступить?
– Не знаю.
– Она была на грани безумия. Вероятно, она все равно убила бы его.
– Возможно.
– Ну, расшевелитесь же немножко! Пойдемте выпьем по бокалу в каком-нибудь прохладном тихом месте.
– Сейчас у меня нет времени, сеньор Майоранос.
– Мы ведь были хорошими друзьями, – грустно сказал он.
– Так ли это? Наверно, я забыл. Мне кажется, это было с другим человеком. Вы теперь постоянно живете в Мексике?
– Да, я приехал сюда нелегально. Меня, собственно, здесь нет. Я вам рассказывал, что вырос в Солт-Лейк-Сити. Родился я в Канаде, в Монреале. Скоро буду мексиканским гражданином. Нужно только иметь хорошего адвоката. Мексика всегда мне нравилась. Если мы выпьем гимлит у «Виктора», это не будет большим риском.
– Уберите деньги, сеньор Майоранос! К ним прилипло слишком много крови.
– Вы ведь небогатый человек.
– Откуда вы знаете?
Он взял банкноту и небрежно сунул ее в карман. Потом закусил губу ослепительно белыми зубами, особенно выделяющимися на темной коже.
– Я не мог рассказать вам большего в то утро, когда вы отвезли меня в Тихуану. Я дал вам возможность позвонить в полицию и заявить обо мне.
– Я не считаю вас плохим человеком. Долгое время я вообще не мог вас понять. У вас хорошие манеры и милые черты характера, но что-то было не в порядке. У вас есть свои взгляды на жизнь, но они не связаны с какими-либо моральными представлениями. Вы были милым парнем, ибо таким были по природе. Но вы чувствовали себя так же хорошо с подлецами и мошенниками, как и с порядочными людьми. Лишь бы эти мошенники хорошо говорили по-английски и умели вести себя за столом. Вы, собственно, дезертир. Я думал, что виной этому война, потом стал думать, что, возможно, вы такой от рождении.
– Я не понимаю этого, – сказал Терри. – В самом деле не понимаю. Я хотел отблагодарить вас, но вы не желаете. Я не могу рассказать вам больше того, что уже рассказал.
– Это величайший комплимент, какой мне только делали.
– Я рад, что чем-то вам понравился. Я попал в тяжелое положение и случайно познакомился с людьми, которые знали, как из него выбраться. Они по моей вине попали в армию и долгое время были на войне. И там я, наверно, единственный раз в жизни инстинктивно, как мышь, совершил правильный поступок. А когда мне понадобилась их помощь, они помогли мне. И бесплатно. Вы не единственный человек на свете, Марлоу, на котором нет ярлыка с пеной.