Наш разговор стал специальным. Полковник Райс не был болтуном. Он знал очень много. В то же время он сделал одну или две любопытные ошибки – по-моему, случайные оговорки. Но постарался быстро исправить их. Один раз сказал, что мустьерианский период следует за неолитом. Это абсурд для человека, знающего хоть что-нибудь об антропологии. Было 12 часов, когда я пришла в каюту. Я все еще была озадачена. Неужели он «изучал предмет» с какой-то целью, неужели на самом деле он не знает антропологии? Я покачала головой, не будучи удовлетворена этим решением. Вдруг, почти уже засыпая, я вскочила. Неожиданная мысль пришла мне в голову. Не испытывал ли он меня? Не сделал ли он специально несколько оговорок, чтобы проверить, действительно ли я знаю, о чем говорю. Другими словами, он подозревал, что я не Анна Беденфельд, за которую себя выдаю. Но почему?
Глава 12
На пароходе я, кажется, достиг Спокойствия. Мои седые волосы, к счастью, освобождают меня от необходимости участвовать в разных играх вроде «Братца Билла» и тому подобных.
Какое удовольствие люди могут находить в подобных играх, всегда было для меня тайной. Но на свете много дураков. Надо благодарить бога за их существование, но не брать с них пример. К счастью, я отличный моряк. Пагетт, бедняга, наоборот, очень плохой. Как только пароход отплыл из Сорренто, он сразу же «позеленел». Я предполагаю, что мой второй так называемый секретарь тоже подвержен морской болезни. Во всяком случае, он до сих пор еще не показывался. Но это могло быть вызвано не морской болезнью, а дипломатическими соображениями. Больше всего мне нравится, что он не беспокоит меня. Пассажиры не представляют никакого интереса, за исключением двух хороших игроков в бридж и очень приятной женщины-миссис Кларенс Блейр. Я встречал ее в Лондоне. Она кажется мне единственной женщиной, которая понимает юмор. Беседа с ней доставляет большое удовольствие и нравилась бы мне еще больше, если бы не длинноногий молчаливый осел, который прилепился к ней как банный лист. Я не думаю, что этот полковник Райс нравится ей. Он, вероятно, неплохой человек, но невыносимо скучный. Один из тех сильных, молчаливых мужчин, о которых женщины-романистки и молоденькие девушки всегда говорят с энтузиазмом. Гай Пагетт выкарабкался на палубу после того, как покинули Мадейру. Он сразу начал болтать о работе. Какому идиоту придет в голову работать на борту парохода? Правда, я обещал своим издателям закончить мои «Воспоминания» к началу лета, но что из этого? Кто читает воспоминания? Старые провинциальные леди, И каких размеров они достигнут? В своей жизни я сталкивался с большим количеством так называемых знаменитых людей. С помощью Пагетта я придумал скучные анекдоты о них. И по правде говоря, Пагетт слишком честен для такой работы. Он не позволяет придумывать анекдоты о людях, с которыми я не встречался, по мог встретиться. Я попробовал быть с ним поласковее.
– Вы все еще выглядите совершеннейшей развалиной, дорогой мой, – сказал я ему. – Вам сейчас необходимо отдохнуть. Нет, нет, не говорите ничего. Работа должна подождать.
Но, не обратив на мои слова никакого внимания, он начал беспокоиться о какой-то особой каюте.
– В вашей каюте невозможно работать, сэр Юстус. Она полна чемоданов. – Судя по его тону, можно было предположить, что чемоданы это тараканы и им нечего делать в каюте. Я объяснил ему, хотя он мог и не поверить этому, что когда путешествуешь, то приходится часто переодеваться. Пагетт изобразил на своем лице слабую улыбку, с которой всегда встречал мои попытки острить, а затем вернулся к делу. – И вряд ли мы можем работать в моей конуре.
Я знаю, что такое «конура» Пагетта: у него обычно бывает лучшая каюта на пароходе.
– Мне очень жаль, что капитан не предоставил вам свою, – сказал я саркастически. – Быть может, вы переложите часть своих вещей в мою каюту?
Сарказм – всегда очень опасная вещь, если имеешь дело с такими людьми.
Он сразу же зажегся.
– Да, если бы я мог отделаться от пишущей машинки и чемодана с канцелярскими принадлежностями…
Этот чемодан действительно весит очень много. Из-за него всегда бывают неприятности с носильщиками. Главный смысл жизни Пагетта – докучать мне. Он считает меня своей личной собственностью.
– Мы достанем лучшую каюту, – сказал я поспешно.