Вещь, казалась бы, простая, но Пагетт – человек, который из всего любит делать тайны. На следующий день он пришел ко мне с видом заговорщика.
– Вы помните, что вы говорили о каюте № 17?
– Да, ну и что из этого? Что, чемодан с канцелярскими принадлежностями застрял в дверях?
– Дверь там таких же размеров, как и во всех других каютах, – ответил Пагетт серьезно. – Но я должен сказать вам, сэр Юстус, что с этой каютой происходит что-то странное.
– Если вы боитесь нечистой силы, то мы не собираемся там спать, так что это не должно иметь никакого значения. Духи не выносят стука машинки.
Пагетт сказал, что дело не в духах, а в том, что он не получил 17-й каюты, и рассказал мне длинную историю. Он, мистер Чичестер и девушка, которую зовут Анна Беденфельд, из-за этой каюты буквально схватились врукопашную. Победила, конечно, девушка, и Пагетт болезненно это переживал.
– 13-я и 28-я каюты лучше 17-й, – сказал он снова, – но они даже не захотели смотреть на них.
– Хорошо, – сказал я, сдерживая зевоту, – ведь и вы не сделали этого, мой дорогой Пагетт.
– О! – он укоризненно на меня посмотрел. – Вы же тоже хотели занять каюту № 17?
Пагетт всегда напоминает мне слишком исполнительного школьника.
– Дорогой мой, – сказал я с раздражением. – Я говорил о каюте № 17, потому что знал, что она свободна. Но я не говорил, чтобы вы насмерть бились из-за нее. 13-я или 28-я подошли бы нам ничуть не меньше.
Он казался оскорбленным.
– Есть еще кое-что, – настаивал он. – Мисс Беденфельд получила эту каюту, но сегодня утром я видел, что Чичестер тайком выходил из нее.
Я строго посмотрел на него.
– Если вы попытаетесь обвинить Чичестера в отвратительной связи с этим прелестным ребенком Анной Беденфельд, я не поверю ни единому вашему слову, – сказал я холодно. – Анна Беденфельд – чудесная девушка с изумительными ножками. Я бы сказал, что у нее лучшие ножки на пароходе. – Пагетту не понравились мои рассуждения о ножках Анны. Он из тех людей, которые никогда не замечают подобного. А если замечают, то, конечно, лучше умрут, чем скажут об этом. Мне нравится дразнить Пагетта, поэтому я продолжал: – Раз уж вы знакомы с ней, вы могли бы пригласить ее поужинать с нами завтра вечером. Ведь завтра маскарад. Между прочим, вам бы лучше спуститься вниз к костюмеру и выбрать у него хороший маскарадный костюм для меня.
– Вы хотите надеть маскарадный костюм? – спросил Пагетт голосом, в котором был ужас.
Я видел, что это несовместимо с его представлениями о моем достоинстве. Он становился просто больным при одной мысли об этом. На самом деле я и не собирался облачаться в подобный костюм. Но я не мог удержаться, чтобы не подразнить Пагетта.
– Что вы видите в этом плохого? – спросил я его, – Конечно, я надену маскарадный костюм. И вы тоже. – Пагетт вздрогнул. – Так идите к костюмеру и попытайтесь получить костюм получше, – закончил я.
– Я не думаю, чтобы у него нашлось что-нибудь вашего размера, – пробормотал Пагетт, оглядывая мою фигуру.
– И закажите в салоне стол на шесть персон, – сказал я, не слушая его. – Мы пригласим капитана, девочку с хорошими ножками, миссис Блейр.
– Мы не можем пригласить миссис Блейр без полковника Райса, – вставил Пагетт. – Он пригласил ее поужинать с ним, я слышал.
Пагетт всегда все знает. Я был очень огорчен.
– Кто этот Райс? – спросил я раздраженно.
Как я уже сказал, Пагетт всегда все знает или думает, что знает. Он снова напустил на себя таинственность.
– Говорят, что он состоит на секретной службе, сэр Юстус. И что он большая шишка. Но точно я не знаю.
– Как это похоже на наше правительство! – закричал я. – На пароходе находится агент, в обязанности которого входит перевозка секретных документов, а они поручают это человеку, не имеющему к подобному никакого отношения и желающему только одного, чтобы его оставили в покое.
Пагетт стал еще более таинственным. Он сделал шаг по направлению ко мне и понизил голос до шепота.
– Как хотите, все это очень странно, сэр Юстус. Возьмите хотя бы мою болезнь перед нашим отплытием.
– Дорогой мой, – прервал я его резко. – Это же была желчная болезнь. У вас всегда бывают желчные приступы.
Пагетт сморщился.
– На этот раз это не было желчным приступом.
– Ради бога, не входите в подробности вашей болезни, Пагетт. Я не хочу ничего слушать.
– Очень хорошо, сэр Юстус, но я убежден, что был умышленно отравлен.
– О, – сказал я, – вы, наверно, разговаривали с Рейберном?
Он не отрицал этого.
– По крайней мере, сэр Юстус, он думает так, а ведь он должен быть в курсе дела.
– Кстати, где он? – спросил я. – Я не видел его с тех пор, как мы на пароходе.