– Прекрати, бэби! – зашипел он.
Уголком глаза я заметил, что Линда остановилась около двери.
– Без оружия, мистер Агостино? Какое легкомыслие! Ведь уже стемнело.
– Чтоб вам обмочиться!
– Ну, зачем так? Вы взяли это выражение из модного романа.
Лицо его искривилось. Я покинул его и последовал за Линдой. Седой негр-шофер стоял у входа и болтал с парнишкой, дежурившим на стоянке. Шофер приложил пальцы к фуражке, отошел и вернулся на шикарном «кадиллаке». Он открыл дверцу, и Линда села. Шофер закрыл дверцу, словно крышку шкатулки с драгоценностями, затем обошел машину и сел на водительское место.
Линда опустила окно и, посмеиваясь, смотрела на меня.
– Спокойной ночи, мистер Марлоу. Мы мило провели время, не правда ли?
– Мы здорово поцапались.
– Лучше скажите, что вы, и больше всего с самим собой.
– Да, это часто бывает. Спокойной ночи, миссис Лоринг! Вы далеко живете?
– Я живу в Айдл-Валлей, на другом конце озера. Мой муж врач.
– Вы случайно не знакомы с супругами Эд?
Линда нахмурилась.
– Да. А почему вы спрашиваете?
– Они единственные, кого я знаю в Айдл-Валлей.
– Ах, вот что. Итак, еще раз спокойной ночи, мистер Марлоу!
Линда откинулась на сиденье, «кадиллак» заворчал и вскоре влился в поток уличного движения.
Повернувшись, я чуть было не столкнулся с Чиком.
– Кто эта кукла? – сыронизировал он.
– Она совсем не из вашего круга знакомых, – ответил я.
– Ну хорошо, хитрец. У меня записан номер ее машины. Менди всегда любит узнавать такие мелочи.
Распахнулась дверца подъехавшей машины, и мужчина ростом в два метра десять и шириной в метр двадцать выскочил из нее, взглянул на Чика, шагнул к нему и схватил его за горло.
– Сколько раз я должен повторять этой грязной кочерге, чтобы она не околачивалась там, где я ем! – возмутился он.
Он потряс Чика и притиснул его к стене дома. Тот сжался и закашлялся.
– В следующий раз, – пригрозил разозленный гигант, – я тебя так отделаю, что ты запомнишь на всю жизнь.
Чик потряс головой и не сказал ни слова. Гигант испытующе посмотрел на меня и усмехнулся.
– Прекрасный день, – заметил он и вошел в бар.
Я смотрел, как Чик выпрямился и отчасти вернул себе прежний вид.
– Кто этот ваш товарищ? – спросил я.
– Большой Вилли Магун, – ответил Чик глухим голосом. – Гений из криминальной полиции. Ведет себя, как бешеная собака.
– Думаете, он этого не сознает? – вежливо спросил я.
Чик посмотрел на меня пустыми глазами и отошел. Я взял со стоянки свою машину и поехал домой. В Голливуде все может случиться, абсолютно все.
Глава 22
Низкий «ягуар» обогнал меня и замедлил ход, чтобы я не ехал в облаке гравийной пыли по запущенному километровому участку дороги перед самым Айдл-Валлей. Видимо, этот участок решили оставить в таком виде для устрашения воскресных лихачей, привыкших носиться по автострадам. Я успел заметить платок на голове и солнечные очки. Она сделала мне рукой небрежный жест. Потом пыль улеглась и осела на дороге белым слоем, которым были покрыты и кусты, и высушенная солнцем трава. Здесь рос хлопчатник, но эвкалиптов не было. Затем появилась плотная группа Каролинских тополей, отгораживающая белый дом от дороги. Потом я увидел девушку, ведущую лошадь по обочине. На ней были брюки и яркая блузка. Лошадь была разгоряченная, но не в пене, и девушка что-то спокойно говорила ей. За оградой садовник бензокосилкой скашивал высокую, колышущуюся от ветра траву, росшую до веранды здания в колониальном стиле.
Потом все это осталось позади и показалось сверкающее озеро, светлое и теплое. Я стал поглядывать на номера домов. Дом Эдов я видел только один раз, и то в темноте. Он был не так велик, как казался ночью. На подъездной дороге стояло много машин, я поставил свою в стороне на улице и пошел в дом.
Слуга-мексиканец в белом пиджаке открыл мне дверь. Это был стройный юноша приятной наружности. Пиджак сидел на нем превосходно, и, похоже, этот мексиканец получал полсотни в неделю, не утруждая себя тяжелой работой.
– Добрый день, сеньор, – сказал он по-испански и, усмехнувшись, добавил: – Ваше имя, будьте любезны?
– Марлоу, – ответил я. – Чего вы прикидываетесь, Канди? Мы же с вами разговаривали по телефону, разве не помните?
Он ухмыльнулся, и я вошел. Там была коктейль-парти, и, как всегда, гости громко разговаривали, не слушая друг друга. Все вцепились в горшок с пойлом, с блестящими глазами, раскрасневшиеся или бледные и более или менее потные, смотря по количеству выпитого и стойкости к спиртному.