Борис Михайлович закончил свои не страшные на самом деле обличения и совершенно вне связи с только что сказанным заявил:
— А я тебе говорил — переходи в следствие. Настоящая работа только здесь. Учись, пару курсов ВУЗа закончишь, можно будет под какую-нибудь удобную оказию перетащить тебя, сначала исполняющим обязанности, а потом и совсем. Ты парень башковитый, главное уже знаешь, а тонкости профессии осилишь на практике.
— А как же ни сна, ни отдыха? — напомнил я Рябинину недавние его слова.
Борис Михайлович ни капли не смутился.
— Так я же это про разгильдяев. Ты-то ведь у нас не такой?
Он внимательно посмотрел на меня, будто определяя на глаз, «такой» я или «не такой».
— Да, вот ещё: будешь в петлицах носить щит со скрещёнными мечами, а не жёлтые пуговицы. Красиво ведь и значительно!
Тут он был прав. Герб СССР и в правду издали смахивал на большую пуговицу, а щит с мечами выглядел весьма внушительно. Всё это хорошо, но пришёл-то я сейчас сюда не на работу проситься. Надо было выворачивать на нужную тему.
— Борис Михайлович, давайте про это потом. — начал я, — когда время подойдёт. — У меня вот какой вопрос. Вчера из прокуратуры поступило уголовное дело по краже пальто…
— Поступило.
Рябинин безошибочно вытащил из кучи бумаг листочки, пока ещё не облачённые в картонные корки, и посмотрел на меня.
— Вот оно. А твой-то интерес, извини меня, в чём? Или может раскрыл уже?
Я отрицательно помотал головой.
— Борис Михайлович, не поручайте это дело Утягину.
Лёгкая тень набежала на лицо Рябинина. Будут тут сыщики ему указывать, как уголовные дела расписывать. Нет, иногда какие-то резоны и бывают, чтобы к их мнению прислушаться, но не так вот с бухты-барахты.
— Объяснись. — потребовал Рябинин.
Я огорчился — ну вот, опять объясняться. А что сказать, что мы с Утягиным в контрах? Из-за чего? Разошлись в диспуте об отношении к женщине? Чем больше ответов будет с моей стороны, тем большее количество вопросов они могут вызвать. А если ещё разговор дойдёт до прокурорского представления, тогда вообще туши свет. И я начал так:
— Борис Михайлович, прошу поверить мне на слово — так будет лучше для всех. А я, честное пионерское, как перейду на второй курс, сразу же подам рапорт в следствие и буду работать без выходных и отпусков и даже без отдыха после дежурства.
Я ещё немного подумал и добавил:
— В кабинете раскладушку поставлю, чтобы домой не ходить.
Упоминание раскладушки, видимо, окончательно добило Рябинина. Он подобрел и просветлел лицом.
— Будем считать, что ты меня уговорил. Твоё обещание я запомнил — готов пахать в следствии, как раб на галерах. А дело я, так и быть, отдам Балашову. Хотя так и не понял, почему тебе это надо.
— Борис Михайлович, спасибо большое. Поверьте, эта просьба ничего плохого под собой не имеет. В скором времени, надеюсь, всё разъяснится.
Я приготовился ещё что-нибудь наговорить для достоверности, но Рябинин махнул рукой.
— Ладно, верю. Ты, главное, про своё обещание помни.
— Помню — помню… — легко согласился я. Знал бы Борис Михайлович, что меня уже и из уголовки собираются турнуть, наверное, не стал бы заманивать к себе на работу.
Рябинин посчитал разговор законченным и протянул мне руку.
— Тогда давай пять.
Мы скрепили нашу ни для кого не обязательную договорённость крепким рукопожатием. Понятно, что настоящие назначения происходят не так. А договариваться наперёд вообще не имеет никакого смысла — мало ли что может произойти за отпущенное время. Но было здесь одно странное ощущение. За свою жизнь мне пришлось побывать на самых разных должностях, причём значительно выше уровня следователя, но, несмотря на это, нынешнее предложение Рябинина оказалось четровски приятным.
Я уже собрался идти, когда Рябинин почти в спину мне произнёс:
— Да, чуть не забыл. Утягин-то с пятницы в отпуске. Срочно в Котлас отпросился. Какая-то троюродная бабка у него там в тяжёлом состоянии.
И Борис Михайлович посмотрел на меня безмятежным взором.
Та-ак, что там говорила мне гадалка про пустые хлопоты? Оказывается, дело к Утягину и не попало бы даже без моих нынешних усилий. А Борис Михайлович каков! Нет бы сразу сказать, так ещё весь этот концерт с моими клятвами устроил. Одно хорошо — Утягин пока мешать нам не будет, и можно вплотную заняться другими вопросами.
Я укоризненно посмотрел на Бориса Михайловича, но тот уже опять зарылся в какое-то очередное дело и на меня внимания больше не обращал.