Наверное, не стоило ходить в общежитие к Нине, но удержаться не смог.И сразу, как только освободился после дежурства, сбегал к себе, переоделся и помчался на улицу Коммунистов.
Место это тоже историческое. Пойдешь прямо — упрешься в здание педагогического института, бывшего реального училища. Из знаменитостей, что там учились — цареубийца Николай Рысаков и поэт Игорь Северянин. Символично, надо сказать.
И на улице еще остались кое-какие исторические памятники. Пожарное депо, сложенное еще при Милютине. Оно, кстати, с момента основания и до двадцать первого века ни разу не перепрофилировалось.
Общага двухэтажная, где проживают студенты, деревянная. Когда-то это было Городской управой и здесь располагалась вся городская власть — и Городская дума, и казначейство, и полицейское управление, вместе с единственной в городе каланчой. Потом чиновников становилось все больше и больше, в скромную двухэтажку они уже не вмещались и были перемещены в более просторные помещения. А бывшее административное здание поначалу передали под жилые квартиры, а потом определили под общежитие студентов педагогического института. Каланчу, кстати, снесли за ненадобностью.
Общежитие с частичными удобствами. Есть туалет, отопление, холодная вода. По сравнению с тем, как живут учащиеся педучилища в Белозерске — условия райские. Но все равно чтобы помыться, приходится в баню идти, а для мелких нужд греть воду на кухне.
Когда институт разрастется, для студентов отгрохают девятиэтажку рядом с вокзалом, а старое здание передадут под общежитие аспирантов. Вспомнилось вдруг, как один из аспирантов, обиженный на коменданта за то, что тот не выдал ему постельное белье — мол, пропил казенные вещи, собака такая, надел тому на голову мусорное ведро. Дело-то ерундовое, уже даже и не помню, какую статью парню вменили. Кажется, хулиганство, первая часть. Реального срока аспирант, разумеется, не получил, но карьеру себе подпортил. Вообще, можно было ограничиться чем-то таким, вроде передачи материалов на товарищеский суд, но прокуратура уперлась. Мол — хулиганство! Возможно, комендант и на самом деле бельем приторговывал, но зачем ему сразу мусорное ведро на голову одевать?
В моем будущем здание общежития восстановят, даже каланчу поставят, но сделают настолько безобразный новодел, что невольно думаешь — а может, лучше бы этот памятник истории и архитектуры сгорел в каком-нибудь из пожаров? Только как он сгорит, если пожарное депо напротив?
Показав вахтерше служебное удостоверение — тетенька пыталась взять его в залог, словно студенческий билет, но я это дело пресек, поднялся на второй этаж, постучал в комнату, где жила (вернее, пока живет), моя Нина. Эх, опять меня куда-то занесло. А вдруг она теперь уже не моя?
В комнату меня не пригласили, но Нина хотя бы вышла ко мне в коридор. Встала, опершись спиной о стенку и сказала так, что холодно стало:
— Алексей, я же вам ясно дала понять, что не желаю вас больше видеть. Ни здесь, ни в каком-либо другом месте.
Вот так, она снова «на вы».
Моя несостоявшаяся невеста смотрела куда поверх моей головы, а губы кривились с презрением. А я смотрел и любовался. Вся такая родная, просто она еще не знает об этом. Родная и юная. Наверное, для меня из будущего, она бы сгодилась в дочери. Нет, даже и во внучки. Нет, опять я фигню несу. Забываю, что мне не шестьдесят пять, а двадцать с небольшим.
Вот, выскочила в халатике, а в коридоре холодно! Не замерзла бы. Могла бы хоть кофточку какую накинуть. Снять, что ли свою куртку и на нее одеть? Так не оценит… И так хотелось мне попросту ее обнять, прижать к себе и поцеловать… Но нет, нельзя. Если по физиономии получу — не страшно, стерплю, а вот она обидеться может.
— Нина, но почему ты не хочешь больше иметь со мной никаких дел?
— А что непонятного? — фыркнула девушка.
— Да мне все непонятно, — слегка покривил я душой. — Отчего ты себя так ведешь, почему не желаешь попросту сказать — что же произошло?
Конечно, я догадывался, что же произошло. Да что там — я знал, что именно, но хотелось услышать все от самой Нины. Может, все и не так страшно?
— Хорошо, если вам так угодно… — пожала плечами девушка, а потом, уже посмотрев мне прямо в глаза, заявила: — Понимаю, что у вас работа, все прочее… Что вам необходимы положительные показатели. Я правильно назвала? В общем, сотрудники милиции часто скрывают преступления, чтобы они не портили вам отчетность. Все верно? А я вам скажу, что это подло использовать девушку ради своих целей.
— Нина… — пытался я что-то объяснить, но девушка была не намерена меня слушать: