Эстель была вполне удовлетворена ответом девушек. И даже не усомнилась в том, что они действительно гости с северной Карандаллы и прибыли на бал-маскарад. Манеры и поведение Мадины, Софьи и Виолет, их умение держать себя перед их королевским Величеством заставило королеву смягчить взгляд. Марк удовлетворенно выдохнул, внутренне радуясь, что его идея «прокатила».
— Прошу прощения за недостойное обращение с вами. — промолвила Эстель, поднимаясь с кресла и склоняя голову в знак принятия. — Юкария проводит вас до вашей комнаты. Вам выдадут новую одежду, вы сможете хорошо отдохнуть и подготовиться к завтрашнему балу. Надеюсь, мы с вами сможем забыть этот неприятный инцидент?
Охранники по велению королевы разбежались по своим постам, а из-за угла выглянула та самая светловолосая Юкария, которая подсказала, как девушкам вести себя перед королевой.
— Все будет сделано, Ваше Величество. — девчушка коротко поклонилась королеве и с разрешения Эстель повернулась к Мадине, Софье и Виолет. — Пройдемте со мной, я покажу ваши апартаменты, Ваши Высочества.
Светловолосая девчушка еще раз поклонилась Эстель, Марку и Марианне и вышла из зала, чтобы провести девушек по лабиринтам роскошных белокаменных коридоров.
Девушки даже ничего добавлять не стали, и Виолет только взглянула на них, будто ища поддержки. Кажется, всё получилось, да? Ах, вот они, королевы, как себя ведут. Вот так просто — забыть неприятный инцидент? Просидеть ночь в холодной мерзкой и грязной камере, а потом просто забыть?…
Виолет еле удержалась, чтобы не выпалить что-нибудь крайне возмущённое в ответ. Маргарет только и успела, что всё-таки изобразить всё тот же реверанс, сцепив зубы, чтобы не прошипеть парочку каких-нибудь нелестностей в сторону «вежливой» королевы, да пошагала следом за светловолосой служанкой.
Ну и обращения тут и них. Сами-то все разодетые, а Юкарию босую держат, в каком-то грязном рубище, даже личико, как у Золушки, всё в саже. Разве так можно?…
Уже у выхода обернувшись и одарив Марка убийственным взглядом, обещающим завтра на балу (если они вообще останутся тут до завтрашнего бала) оттоптать ему все ноги как минимум и подсыпать яд в вино как максимум, Майлс поспешила за девчушкой. Дорогу она даже не запоминала — шла себе и шла, уже мечтая оказаться в комнате и выплеснуть гнев, разбив парочку каких-нибудь здешних ваз.
Кажется, получилось оставить о себе хорошее впечатление, иначе никак не объяснить внезапную перемену в настроениях монарших особ. Только что допрашивали, холодно косясь и подозревая неизвестно в чем, а теперь высочества, мда. И охрану убрали, вот только толку в этом София не видела все равно. Оставаться в данном месте ей совершенно не хотелось. К тому же не доверяла девушка таким людям, которые так искусно сменяли гнев на милость. К тому же, светловолосая девушка, которая так вовремя помогла своей подсказкой, как себя вести и что сказать, не давала покоя темноволосой студентке. Оказавшаяся служанкой королевы, вроде как, она вызывала странное впечатление у девицы, если честно. В ее представлении даже служанки высокопоставленных особ всегда выглядели холеными и довольными, но никак не такими, как выглядела Юкария, замученной и какой-то побитой. Да и смысл ей был рисковать своей репутацией и подвергаться опасностям ради того лишь, чтоб найти время и предупредить девушек в темнице.
Стоп, а как она узнала-то? Эта мысль молнией проскользнула в голове Белоусовой, пока они шли по длинным коридорам, абсолютно в одиночестве, не считая лишь этой непонятной своими мотивами поведения девушкой. Но пока осознание того, что служанка все-таки им помогла, даже пусть и непонятно почему, приятно грела и давала возможность даже отвлечься по дороге на рассматривание окружающей обстановки. Но при первой же возможности Софа все-таки поставила себе целью расспросить девицу о том, что интересовало сейчас. Раз уж начала помогать, то пусть признается, почему, как и откуда.
Извинений от королевы Мадина, если быть честной, никак не ожидала. Поначалу женщина показалась ей очень уж властной и себялюбивой, но, похоже, что правила этикета она всё-таки соблюдала, да и в гости ожидала кого-то в высоких чинах, даром ли встать изволила и голову склонила, ещё и высочествами обозвала. Уж не принцесок ли они здесь ожидали? Алиева так же немного склонила голову в ответ, мысленно усмехаясь. Изображать что-то большее она считала унизительным просто потому, что подобное отношение ей было с детства не привито, да и не умела она реверансы делать — только народ бы насмешила.