Закаленный металл вонзился в грудную клетку тянувшегося к свету трупа, и на землю вывалились тухлые внутренности. Застрявшее в падающем мертвяке древко расщепилось, оставив в руках всадника бесполезный обломок. Испуганный конь встал на дыбы, подпруга лопнула, и живой свалился вниз, к копошащейся смерти.
Неупокоенные потянулись к рухнувшему им под ноги сиянию. Но живительное тепло окружала преграда! Стальные чешуйки, дубленая кожа - мертвые пальцы впились во все, что им мешало. Восставшие мертвецы отталкивали друг друга, рвались к столь близкому источнику. Не зная боли, они не помышляли о страданиях других. Не умея говорить - не слушали крики.
Они - смерть. И они жаждут почувствовать себя живыми. Забрать хоть на краткий миг этот дар у других.
Обнаженные фаланги, разбитые ребра, гнилые челюсти окрасились кровью. А потом тепло стало исчезать из терзаемых останков. Сияние развеялось, исчезло.
Ватага немертвых расползлась, поднялась на ноги, с трудом разбирая свои и чужие конечности. Здесь больше не было тепла. Но оно еще оставалось в селении. Неупокоенные устремились к своей новой цели.
Дебри к северу от Парнавы
Хрупкие половицы трещали, то и дело грозя обрушиться под осторожными шагами Александра. Огонь сюда не добрался, лишь закоптив дымом и превратив деревянные стены в черную пещеру. Очередная дверь в заброшенную комнату со скрипом распахнулась, открыв ему лишь многолетнюю пыль и запустение.
«Надо было просто облить керосином весь первый этаж флигеля и насладиться веселым костерком», - тревожно подумал Александр, осветив лампой очередную гостевую спальню, по которой уже полсотни лет не ступала нога живого.
Безлюдный склеп покинутого дома неприятно скрежетал, провожая непрошеного гостя пристальными взглядами закопченных портретов, разбитых статуй и пустых ржавых доспехов. Ветер то и дело врывался сквозь разбитые стрельчатые окна, кружил вокруг грязных портьер и с завыванием исчезал в печных трубах. Пару раз от неверного шага доски настила трескались, а однажды он чуть не проваливался сквозь пол, едва не разбив при этом лампы.
«Вот уж никогда не собирался играть в охотника за привидениями. К тому же у них была крутая тачка с сиреной и снаряга. И вообще - попадать в неприятности было их работой! - повернув за угол, Александр чуть не свалился в дыру на месте половиц. Весь пол коридора некогда обрушился вниз, щерясь теперь обломками на два этажа ниже. - Придется идти другой дорогой».
Александр развернулся и медленно побрел назад, каждый раз надавливая носком ботинка на ту дощечку, куда собирался ступать, и лишь затем перенося тяжесть тела на новое место.
«Интересно, а где же прохлаждаются мои несравненные товарищи?»
Возвращенный землей
Фаланги костяных пальцев колотились о дребезжащую дверь. Зубы впивались в косяк, отрывая щепки. Крики, что доносились изнутри, лишь понукали его сильнее жаждать лучезарный свет жизни. Запоры стенали, петли болтались, и неохотно, по волоску, они сдавали свои позиции. Скоро, уже совсем скоро!
Рядом другие немертвые обходили горящий дом. Там больше не оставалось живого тепла и света - лишь уничтожающее все пламя.
Кровля дома обрушилась, расплескала вокруг вихрь искр и гари, а затем из вздыбившейся волны пепла медленно соткалась фигура человека. Раскаленные угли посреди безликого мрака уставились в его пустые глазницы, а черный палец указал направление. И он почувствовал! Совсем рядом, там горел яркий, незамутненный свет, предназначенный только ему одному.
- Возьми его! Отбери и поглоти! - вместо слов изо рта призрака вырывались вспышки пламени. - Наполни пустоту внутри себя!
Он мгновенно забыл о покосившейся створке и о том живом тепле, что пробивалось сквозь щели. Теперь он знал, как сможет вдохнуть жар в себя.
Принявший тьму
Пульсирующие волны наслаждения текли по мертвым конечностям. Легкость и безмятежность. Он парил в невесомости, на перине из серой хмари в море безбрежного покоя. Он обрел свою сущность, не противился больше бессмысленным запретам и познал истинное блаженство.
Но затем где-то далеко, на самом краю вечности, возникло беспокойство.
«Сюда идет живой. Он увидит тебя и тогда ополчение отправит тебя в небытие и скормит твой прах червям, - зашептал уже знакомый ему голосок. - Убей его! Найди и осуши! Выпей до дна!»
Обжигающий, словно угли, голос распался пепельным смехом. Повинуясь, он встал и двинулся навстречу новой добыче.
Дебри к северу от Парнавы
«Так, я облазил весь первый этаж, второй и даже чердак и уж точно заслужил премию по экстремальному сталкерству, - Александр стряхнул с ладоней налипший мусор. Пришлось хвататься за какой-то хлам, когда он чуть не навернулся в очередной провал. - Но здесь нет больше никаких трупов. Никаких почерневших, словно головешка, мертвецов, вроде той симпотяжки с горящими глазками».
Чердак оказался захламлен на порядок хуже низлежащих этажей. Дождь и снег прохудили дырявую крышу, а затем планомерно превратили все вещи и мебель под ней в подобие городской свалки.
«И воняет здесь под стать», - гнусаво подумал Александр, зажимая нос в процессе поиска прохода сквозь хлам. Свободной рукой он оттолкнул в сторону сломанную плетеную корзинку.
Перемахнув через препятствие из развалившегося серванта с разбитыми тарелками, он достиг конца чердака. Впереди стропила обрывались, постепенно переходя в развалины сгоревшего дома.
«Ладненько. Решили играть со мной в прятки. Раз… Два… Пять: я иду искать, - Александр прикинул дальнейший план. - Подвал! Точно, вот где я еще не смотрел. А там вполне мог сохраниться полувековой трупик».
Окрыленный новой идеей он развернулся и тут заметил низкорослый силуэт на самой границе освещенного лампой пространства.
- Так не по правилам! Не было ни холода, ни тумана! - он поудобнее перехватил кочергу. - Ну, подходи, не будем затягивать!
Существо шагнуло на свет, и он тут же признал в нем Лакроша.
- Ба! Да это вы! - с неподдельной радостью воскликнул Александр. Он и не думал, что будет настолько счастлив увидеть вампира. - Долго же добирались по моим следам. Я даже начал скучать…
Он замолчал. Что-то было не так. Быть может, он обратил внимание на грязный сюртук и замызганные брюки, с которых педантичный гном не потрудился даже убрать налипшие листья. Или сработало некое седьмое чувство, интуиция. А может, все было куда проще, и он просто заметил горевшие красными углями глаза Лакроша.
- Ты должен умереть, - холодно произнес вампир, приветливо отрастив клыки и когти.
- А вот тут наши мнения расходятся, - осторожно заметил Александр, начиная просчитывать пути отступления.
«Значит, не один я тут слегка тронулся. Чудная компашка подбирается!»
Мимо вампирских заточек у него оставался лишь один путь. Вниз. На первый этаж. По торчащим балкам перекрытий.
Стоило вампиру подернуться тенью, как Александр, не раздумывая, прыгнул на первую же перекладину. Бревно треснуло и начало уходить из-под ног, но он уже зацепился за следующую балку. Стропило просело вниз, но этого хватило, чтобы приземлиться на второй этажа, тут же подхватиться и сигануть раньше, чем промелькнувшая когтистая пятерня располосовала ему горло.
Запасная лампа разлетелась, ударившись о выступавший кирпич. Рядом с ним вниз рушились половицы, осыпалась черепица и трещали стены флигеля. Александр вскользь врезался бедром по торчащей доске, и больно бухнулся на колени посреди коридора первого этажа, прижимая к груди единственный оставшийся светильник. А вслед, на его голову осыпалось все здание, которому дали последний толчок к саморазрушению.
Слева упали балки, обугленные блоки обвалились позади, разметав гнилые планки пола. Потолок над ним просел и освобождено рухнул вниз. Александр откатился от разлетевшейся осколками фарфоровой вазы и пополз дальше, вперед, туда, где стены дома еще устояли посреди всеобщего разрушения. Мерцающий свет лампы с трудом пробивался сквозь облако пыли и каменного крошева. Треск и грохот заполнили все вокруг.