Я беру ключ из коробочки, металл теплый. Чувствую, что так и должно быть.
— Мне нужно сначала закончить здесь дела. Подать заявление об уходе по всем правилам. Собрать вещи. Сдать квартиру, чтобы у нас всегда был источник дохода.
— Городская штучка, — улыбается он. — Не торопись. У меня есть время.
— Дай мне две недели, — говорю я.
Улыбка Дженсена ослепляет. Он притягивает меня к себе, поднимая в объятиях, отчего я громко смеюсь. Когда он опускает меня на пол, в его глазах появляется легкость, которой я раньше не видела.
— Так, когда ты хочешь сообщить об этом в Бюро? — спрашивает он.
Я смотрю на свою сумку.
— Лучше сейчас.
Достаю письмо, держа его.
— Пойдешь со мной? Тебе придется остаться в приемной, конечно, но мне нужна поддержка.
Он кивает, понимая важность момента. Это мое решение, но его присутствие рядом делает это не концом, а началом.
Мы вместе выходим из квартиры, я сжимаю заявление об увольнении в руке. Весенний воздух приятно согревает лицо, когда мы выходим на улицу. Сакраменто простирается передо мной в золотом свете дня. Я буду скучать по этому месту, но оно совсем рядом, за Сьерра-Невадой.
Но сначала — завершение. Сначала — последние шаги от одной жизни к другой.
Рука Дженсена находит мою, когда мы идем к «Дюранго». Его хватка сильная, уверенная. Он обещает без слов. Что бы ни случилось дальше, мы встретим это вместе.
Над нами простирается бесконечное голубое небо. Впереди будущее, которое никто из нас не мог представить, когда я впервые приехала на ранчо «Потерянный след», ища свою сестру и найдя нечто совершенно иное.
Не идеальный конец — таких не бывает вне сказок. Но хороший. Настоящий.
И когда я сжимаю руку Дженсена, чувствуя ответное давление его пальцев, я знаю, что этого достаточно.
Более чем достаточно.
Это все.
ЭПИЛОГ
—
ДЖЕНСЕН
Два года прошло, а я все еще просыпаюсь раньше солнца.
Привычки не отпускают, но сейчас это даже к лучшему. Стараюсь не шуметь, когда встаю, чтобы не разбудить Обри. Она спит на боку, раскинув руку на моей половине, волосы разметались по подушке. Даже во сне она сильная. Непоколебимая. Женщина, которая смотрела в лицо кошмарам и выжила.
Женщина, ставшая моей женой.
Кольцо на пальце иногда кажется новым, хотя мы уже полтора года женаты. Его блеск в предрассветном свете напоминает мне, как сильно все изменилось. Как много мы создали из пепла прошлого.
Натягиваю джинсы и рубашку, спускаюсь босиком вниз. Наш дом стал другим — теплее, живее. Книги Обри повсюду, ее ботинки рядом с моими у двери, фотографии в рамках.
Сначала кофе. Потом работа. Ритм ранчо остается прежним, независимо от того, что происходит в мире.
На улице осенняя прохлада. На горизонте высятся горы, их вершины в лучах первого света. Прекрасные издалека. Мы так и держимся — любуемся со стороны, избегая тех высот, где до сих пор могут прятаться кошмары.
У каждого своя история проклятых гор, но есть вещи, которые должны остаться в прошлом. Их нужно похоронить.
В конюшне тишина, только тихое ржание приветствует меня, когда иду по проходу. Наш центр начнет работу только в девять, а у меня есть время подготовиться. За этот год мы расширились: три новых стойла, крытая арена для зимних тренировок, пандусы и оборудование.
Дюк высовывает голову из стойла, приветственно поднимая уши. Возраст берет свое, конечно, но глаза все такие же умные и живые. Наш главный конь-терапевт. Что-то в нем тоже изменилось после гор — он стал терпеливее, мягче, что идеально для работы с детьми, пережившими травму.
— Доброе утро, старина, — говорю я и протягиваю ему мятную конфету.
Он осторожно берет ее и толкает меня носом, требуя добавки. Кое-что остается неизменным.
Слышу звук машины. Слишком рано для клиентов и сотрудников. Вижу машину Маргарет, она подъезжает к дому. Мама переехала к ней в дом в прошлом году, когда ее состояние улучшилось и она смогла вернуться из клиники. Хорошо, что они обе здесь — для меня, для Обри и для наших подопечных.
Мама уже никогда не восстановится полностью после инсульта, но она вполне может помогать по хозяйству. И, как оказалось, работа с детьми дает ей тот же стимул, что и всем нам. Удивительно, как исцеление работает — помогая другим, исцеляешься сам.
Заканчиваю кормить лошадей и иду к дому. Задерживаюсь у вывески: «Центр иппотерапии Потерянный след», вырезанная из кедра, с логотипом Обри — силуэтом руки и лошади. Ее мечта, воплощенная за два года. От агента ФБР до иппотерапевта — неожиданный поворот, но Обри никогда не была предсказуемой.
На кухне тепло и пахнет едой. Обри стоит у плиты, волосы собраны в пучок, на ней моя фланелевая рубашка поверх пижамы.
— Ты рано встала, — говорю я, обнимая ее.
Она прислоняется ко мне, переворачивая блинчики.
— Услышала, что ты встал. Не смогла заснуть.
Целую ее в шею, вдыхая ее запах: травяной шампунь, тепло кожи, и что-то неуловимое, что есть только у Обри.
— Кошмары?
Она качает головой.
— Просто переживаю. Сегодня новый клиент.
Кошмары отступают. У нас обоих. Время лечит не все, но боль притупляет.
— Ветеран? — спрашиваю, наливая кофе. Она варит его таким крепким, что нужно растворять, но я привык.
— Бывший командир. Обеих ног нет. Маргарет с ним уже несколько недель работает, а сегодня первое занятие с Дюком. Она гордится. Программа для ветеранов — лучшая в центре, клиенты со всех штатов едут.
— Он в надежных руках, — говорю я.
Завтракаем на крыльце, смотрим, как горы меняют цвет с восходом солнца. Лодыжка Обри, хоть и зажила, но на погоду ноет. Шрам на виске почти не видно, только тонкая серебряная полоска, если присмотреться.
— В следующем месяце суд по УДО у Маркуса, — говорит она, не отводя взгляд от гор.
Киваю. Напряжение опять сковывает.
— Да, Родригес звонил. Хотят, чтобы я опять свидетельствовал.
Она берет меня за руку.
— Не обязательно.
— Обязательно, — провожу пальцем по ее кольцу. — Он не должен выйти. После всего, что было.
Мои показания два года назад упекли Маркуса на двадцать лет. С тех пор адвокаты пытаются его вытащить. Пока все суды мы выиграли. Так и будет дальше.
— Я поеду с тобой, — говорит Обри. Это не вопрос.
— Ты всегда рядом, — целую ее пальцы, загрубевшие от работы на ранчо. От жизни, которую мы построили.
К дому подъезжает машина, наши работники приехали. Скоро тишина закончится, начнется суета, детские голоса, стук копыт. Центр, где люди ищут исцеление, всегда полон жизни.
У нас нет детей. И не будет. Мы так решили. Обри никогда не хотела детей, а после того, как мы узнали про род МакАлистеров, мы не захотели рисковать. Да и хватает тех, кому нужна помощь. Этого более чем достаточно.
— Готов к работе? — спрашивает Обри, вставая с тем самым взглядом, от которого у меня до сих пор сердце замирает.
Я поднимаюсь и обнимаю ее. Вижу горы, где мы чуть не погибли, где нашли друг друга, где все еще могут прятаться кошмары. Но здесь, на ранчо, мы построили то, что сильнее страха. Что-то настоящее.
— Готов, — говорю я и целую ее еще раз. Идем начинать новый день в «Потерянном следе». Месте, где можно найти себя.
Как это сделали мы.
ОТ АВТОРА
Как некоторые из вас, возможно, знают, идея написать хоррор-вестерн-роман о группе Доннера и зомби впервые пришла мне в голову в 2013 году, под сильным влиянием компьютерной игры «Red Dead Redemption: Undead Nightmare. Эта книга называлась «Donners of the Dead», которую я опубликовала в 2014 году, но она больше не издается (я сняла ее с публикации в 2020 году из-за некоторого материала, о котором я, будучи начинающим автором, в то время не знала).
Некоторое время я лелеяла идею переписать «Donners of the Dead», и когда я приступила к написанию «Долины Смерти», это и было моим планом. Просто переписать. Однако, когда я ее планировала, «Долина Смерти» стала совершенно другой книгой, действие которой происходит в новый период времени, с новыми персонажами, и в итоге стала своего рода продолжением «Donners of the Dead».
Так что, если вы читали «Donners of the Dead» раньше, обратите внимание, что единственное, что похоже, это тема (и тот факт, что Джейк МакГроу и Дженсен МакГроу — родственники). Если вы не читали «Donners of the Dead», то книги мало что связывает, за исключением того, что в обеих фигурируют зомби и группа Доннера. Ах да, и несколько довольно горячих ковбоев.
ОТ ПЕРЕВОДЧИКА: Если вам интересно, старая версия и история про Джека МакГроу есть в свободном доступе, можете прочитать. Переводить ее мы не будем.
Notes
[
←1
]
Американская рок-группа
[
←2
]
Мул — Результат скрещивания осла и кобылы.