-Туман… это Туман! - едва выговаривая слова, пробормотал конюх, Роук глубоко вздохнул, чувствуя, как по спине пробежал ледяной холодок, он собрался с силами и высунулся из своего укрытия снова. Конь словно тень навис над раскопанной могилой и фыркая, ткнулся носом в рыхлый грунт. Он словно пёс, пытался пробудить своего мёртвого хозяина, и никак не мог этого сделать. Но Виктор в глубине себя был уверен в том, что у коня непременно получится, и ждал, даже сам не зная почему, когда наступит момент, в котором из ямы покажется костяная рука Эмиля, и, вцепившись в насыпь, начнёт выбираться из своей темницы его истерзанный труп.
-Эмиль души не чаял в этом жеребце, это дурной знак. - Шептал конюх, не вылезая из- за камня. Объект разговоров заскрёб копытом землю, и громко требовательно заржал, но ничего вокруг не произошло.
-Этот конь давно умер, как минимум пятнадцать лет назад…- начал спор Виктор, и даже перешёл с шёпота на тихую речь. Конюх с мольбой посмотрел на такого же ошарашенного Арвиля, и едва слышно проговорил:
-Не пожалейте о своём невежестве! - только он проговорил, из могилы поднялся истлевший труп Эмиля. Пальцы пытались уцепиться за края ямы, но гнилые, свисающие лохмотьями мышцы, мало помогли ему. Наконец он выбрался, расправляя свой потрёпанный мундир, и стоя на нетвёрдых ногах, опёрся на Тумана. Его голова была кошмарна, из щеки сквозь разрыв на коже была видна белая кость челюсти. Чудовище расправило плечи и выпрямилось во весь свой рост. Сквозь прорехи в доспехе было видно как наращиваются при свете луны кровянистые, блестящие, подрагивающие мышцы. Как выныривают из пустых, истлевших, зияющих чернотой глазниц, безумные, воспалённые глаза кровожадного маньяка. На лице, вернее на уцелевшей его части, кожа сморщено собралась едва, не закрыв один единственный глаз. Виктор наблюдал, открыв рот, про себя убеждая, что он не сошёл с ума, и всё это ему не кажется, инстинктивно он нащупал на своей шее маленький крестик и сжал его так, что края впились в ладонь. Живой труп тяжко переступил с ноги на ногу и оправил доспех, Арвиль пытался рассмотреть, на что он был похож, это был мундир, как есть, только выполнен он был из жёсткой, толстой кожи. С плеча свешивались несколько медных круглых цепей проходивших прямо под руку, словно военный аксельбант. Тяжёлые ремни перехлёстывали его грудь, словно придерживая мрачный кожаный проклёпанный камзол, сапоги выше колен с ремнями по бокам были покрыты редкой зеленоватой плесенью и их окованные носы были тронуты ржавчиной. Вообще всё это его запустение и брошеность создавало ещё более кошмарное зрелище, чем освобождение из могилы. Эмиль инстинктивно коснулся пустых ножен, и обернулся на свою могилу, с невероятной прытью он подскочил к насыпи и злобно вырвал из неё клинок. Арвиль схватился за дорожащего, словно лист Самуэля, и про себя начал читать молитву, ему было наплевать, что его могут услышать, полицейский думал только о том, что лишь один Бог может его спасти от этого монстра. Мертвец приблизился к терпеливо ждущему его коню, и протянул руки, словно хотел его обнять, жеребец фыркнул и тряхнул мордой, дрожь пробежала по его огромному телу, как только руки хозяина коснулись его. Эмиль забрался в седло и неспешно поехал, прочь растворяясь в тумане, Виктор нетерпеливо выбрался из- за камня и осел прямо на разрытую насыпь.
-Что это?- пробормотал Арвиль, указывая на туман, в котором растворился Эмиль.
-Я не знаю…- отсутствующим голосом отозвался Виктор, обессиленно пожав плечами, один Самуэль оживлённо засуетился:
-Он же в сторону деревни направился, нужно торопиться.- Конюх побежал к верёвке, за ним поплелись и Арвиль с Виктором. Лошади стояли у оврага, наспех собравшись, трое искателей приключений помчались обратно в деревню.
Над Долиной Сна поднялась луна, огромная какой ещё не было, словно знамя тягостного чёрного ига. Первым на главную улицу влетел Виктор и резко осадил коня.
-Никого, может, миновало?- окликнул Самуэль, переходя на рысь, а потом и вовсе остановившись.
-Может просто у нас тут цепная паранойя?- огрызнулся Арвиль, злобно косясь на Виктора, который смотрел на пышущую холодом луну.