-Джонатан,- вырвалось у Роука и он посмотрел на Арвиля. Эмиль чертыхнулся и взмахнул плетью. Кожаное колючее кнутовище, словно чёрная блестящая змея, расползлось, извиваясь по земле взметнув столп пыли, сопровождаясь громким хлопком.
-Прочь с дороги!- прорычал Людендорф и послал коня сквозь орущую толпу, метавшуюся в панике. С факелами они напоминали, одну, целую горящую головешку или зажжённую головку спички. Джонатан бежал, не чуя под собою ног, пока не увидел, вбегая в ворота, как за ним словно на крыльях летел Эмиль. Самое главное для трактирщика было предупредить Ян Хорна о надвигающейся беде. Каково же было его изумление, когда он увидел Сэмуайса забирающегося в седло, прямиком не останавливаясь, он, направился к нему, вцепившись в путлище стремени, парень, брызгая слюной завизжал:
-Эмиль едет сюда! Ты должен что- то делать!- Ян Хорн поморщился от неприязни, вид у хозяина таверны был как у полудохлого хорька, Сэмуайс отпихнул его в грудь, и заставил лошадь пройти некоторое расстояние, что бы ни соприкасаться с сыном старосты.
-И что? Я и так это знаю, им займётся Нил…- отмахнулся помещик, но его перебил трактирщик, у которого опустились руки:
-Но там твоя дочь?!- его голос сорвался в хрип, теперь он окончательно понял, что для подлого Ян Хорна ни связи, ни кровное родство не имело ни малейшего значения, когда речь шла о спасении его собственной шкуры. Джонатан умолк провожая взглядом удаляющего Сэмуайса через ворота для рабочих за домом, бежать было некуда, в ворота особняка влетел мёртвый Людендорф за ним такой же полуистлевший отряд. Трактирщик решил, что умирать за бесчестного Ян Хорна ему рано, и, воспрянув духом помчался прятаться в особняк. Преодолев быстро расстояние через подъездную дорожку, Джонатан натолкнулся на сидящего в ожидающей позе Нила, трактирщик с надеждой бросился к нему:
-Нил, там Эмиль…- вопил он, вцепляясь в лёгкий кожаный доспех Палеха, и тут же отпрянул:- Как? Что это?- испуганный Джонатан, не веря своим глазам, он растерянно и бесполезно касался крепкой усиленной брони:- Так вы что же? Специально его выманивали, и позволили ему убить доктора?- кошмарная догадка полоснула его сильнее, чем ножом. Ян Хорн не собирался никому помогать из своих бывших пособников, он оставлял их на усмотрение судьбе или может быть какого- то злого рока.
-Рано или поздно это должно было случиться! А теперь пошёл вон!- с силой отпихнул от себя ноющего, безвольно обмякшего трактирщика от себя Нил, он заметил, что Эмиль неспешным шагом приблизился к ступеням. Палех вскинул высокомерно лицо, чтоб никто не видел, что от увиденного ему стало не по себе. За мертвецом расстилался густой серо - белый кладбищенский туман, словно липкий дым он нёс запах смерти и разложения, вся деревня стояла погружённая в этот кошмар, вид у неё был брошенный и запустелый. Эмиль спешился и, не отпуская Тумана остановился.
-Старый друг!- оскалился Нил и за его спиной декоративно подстриженные кусты зашуршали и показались замаскированные люди. Отряд насчитывал около двадцати человек наёмников, Палех самодовольно усмехнулся и словно фокусник развёл руками.
-Как мило,- добродушно улыбнулся Эмиль и вскинул руку в ожидающем жесте, словно прося минуту внимания. Нил рассвирепел, он ожидал любой другой реакции, но только не такой равнодушной.
-Чего ты ждёшь? Не пора ли нам окончить давний спор?- хотел спровоцировать племянник, но услышал чёткий и монотонный ответ.
-Я хочу услышать, как по тебе пробьёт колокол.- Коротко заметил Людендорф, и как ни странно где- то в деревне прогремел церковный колокол, один раз, потом другой и третий, Нил побелел от ужаса, Эмиль ловким движением вспрыгнул в седло.
-Солдат не убивать! Кроме одного.- Указал беспощадным жестом Людендорф в сторону заметавшегося Палеха и дал знак в атаку, племянник, сбитый с толку решил, что самое лучшее, что в данный момент - это спасаться бегством. Туман предвкушая сражение дрожал от предвкушения схватки , он подымался на дыбы вертелся волчком, вскидывая свою огромную косматую голову в знак протеста. Пока мертвецы раскидывали живых, стараясь по приказу вожака не причинять им особого вреда, Эмиль чуть ли не с удовольствием наблюдал, как бежит вперёд от него Палех. Он чувствовал, как он его боится. Чувствовал, что слепой страх перед неминуемой гибелью гнал его вперёд, конь под ним тяжело захрапел, он хотел скакать, догнать сбить с ног, но хозяин сдерживал его ярость и ещё сильнее бесил его этим. Людендорф отпустил поводья и Туман сорвался во всю свою дьявольскую мощь, он быстро догонял Палеха, который уже выбежал за складские ворота, он лелеял в себе надежду, что там за особняком лес более густой и массивному жеребцу с всадником будет не пройти. Его мечты прервал грохот тяжёлых копыт по земле, Эмиль внёсся в поворот, распуская скрученную плеть. Нил припустился ещё быстрее, но тут же услышал молниеносно приближающиеся копыта и внезапно сильнейшим ударом, от которого затрещали кости, и весь мир закружился перед глазами, его повалило на землю. Палех не чувствовал ног он беспомощно вцепился в землю скрюченными от боли пальцами и поник, Эмиль довольствуясь что противник обезврежен и разбит проскакал парадным галопом чуть дальше и едва остановил беснующегося коня. Туман захрапел, разбрасывая вокруг себя пену, и замотал головой пытаясь освободиться от оголовья, Людендорф навис зловещей громадой над жертвой. Он готов был пустить на него Тумана, как внезапно лицо его дрогнуло, глаза потемнели, он медленно поднял голову, прямо на эту едва заметную дорогу выходило окно кабинета Ян Хорна. Предусмотрительный хозяин хотел наблюдать за тем, как работают его крестьяне, поэтому поместил свои личные покои именно в это крыло особняка Людендорф. В освещённом окне мелькнула проворная тёмная фигурка девушки, тут же потерял всякий интерес к валявшемуся на земле Нилу. Стукнув жеребца шпорами, Туман такого поворота событий не ожидал, всхрапнув от обиды и ненависти, закусил до треска грызло мундштука и яростным вихрем понёсся обратно в полуразрушенный двор поместья. Виктор и Арвиль едва смогли утихомирить толпу, никто уходить не собирался, теперь крестьяне чувствовали, что свободны. Власть Ян Хорна рухнула, и каждый теперь думал, как им жить дальше, но Эмиля никто не отменял, и теперь двух полицейских заботило, как упрятать упрямого некроманта обратно под землю. Они в ужасе смотрели как с холма, на котором возвышался особняк, расползается угрюмый туман, он почти скрыл все, что там происходило, Виктор едва нашёл испугавшегося всего этого шума и факелов Вербена, конь тревожно топтался на месте, затрудняя возможность забраться в его седло. Арвиль уже был верхом и помчался вперёд к особняку, следом за ним поскакал, и Виктор, но расстояние было таким коротким и таким мучительно длинным, как оказалось, расправа над бывшим домом Ян Хорн, была ещё не окончена. Роук боялся только одного, что Эмиль доберётся до Валери быстрее, чем он приедет и спасёт её. Марлен устало спускалась с лестницы, свернув свой пыльный фартук. Как только Сэмуйас уехал прочь из особняка Валери тут же, устремилась в его кабинет, но ничего интересного или полезного проливающего свет на тёмное прошлое она не нашла. Девушка просмотрела весь стол каждый тяжёлый дубовый резной ящик, и ничего кроме бумаг на землю и всяческого другого непонятного и ненужного хлама она не нашла. Пока не посмотрела под очередную такую пыльную стопку, под ней лежал тяжелый серебряный кельтский крест, покрытый чёрной эмалью. Висел он на короткой толстой цепи, отполированной до блеска, на звеньях - шариках, кое, где виднелись потемневшие от времени бурые пятна. От него шла какая- то неприятная энергия, словно украшение впитывало весь негатив, исходивший от хозяина. Рука Валери дрогнула, и тяжёлый крест упал на пол, и звонко врезавшись в половицу, оставил на дереве рубец. Как снизу раздался странный грохот исходящий снаружи, о том, что за стенами кипела недолгая битва, она не имела ни малейшего понятия. Марлен с удивлением остановилась в парадном холле, понимая, что в их дверь только что, как минимум влетел таран, если рассуждать с каким звуком жалобно заскрипела дверь, ощутимо прогибаясь. Второго подобного удара она не выдержала, и распахнулась, гулко стукнувшись о стену и криво повиснув на одной петле. Через порог шагнул Эмиль, церемонно склонившись, он, обратился к остолбеневшей служанке выронивший свой фартук: