Джейк улыбнулся и помахал всем рукой. Повар тут же налила ему что-то странное в тарелку («Мы называем это Oh, baby![О, крошка!]» - сказала она) и дала краюху свежего, еще горячего, хлеба. Джейк с удовольствием съел предложенное блюдо. Пока он ел, вошедшие в шатер артисты разговаривали с ним:
- Ты придумал, куда пойдешь? – спросила девушка.
Джейк пожал плечами и ответил:
- Сначала – домой. Потом – не знаю. Подумаю.
- Мы тут с ребятами посовещались… - начала девушка. Она на миг замолчала, а потом продолжила. – Мы подумали, что… если что, ты можешь поехать с нами. В смысле, как найдешь сестру, или… Или как найдешь, - неловко закончила она. Повар продолжила:
- Нам лишние руки никогда не помешают! Да и мир повидаешь…
Они направлялись в сторону цирка. Неотвратимые и невозмутимые. Что им до суеты кого-то рядом? За шагом шаг, вперёд. Еще одна афиша на стене. Человек в шляпе сорвал ее, скомкал и швырнул в грязь. Труд какого-то рисовальщика пропал даром.
- А что там, в мире? – заинтересованно спросил Джейк. – Что за пределами этого города?
- О, родной мой, - девушка мечтательно закатила глаза. – Там другие города и страны… Много мест таких, где нужно побывать!
- И все города – как этот?
- Нет, не все, - покачала головой девушка. – Есть, конечно, похожие. Долина Теней – не очень-то гостеприимное место. Но тут есть и чудеса: есть города, полные света, где всегда все смеются…
- Должно быть, чудесное место, - сказал Джейк.
- Ну, со временем ты устаешь от веселья. И хочешь хоть чего-то горького, чего-то печального. А там, в том городе, всё равно все веселятся и делают вид, что проблем вовсе никогда не было, нет и не будет.
- Так что же плохого? – не понял мальчик.
- Представь, что ты живешь в окружении людей, которым постоянно весело, - печально сказала девушка. – Ты ударился и тебе больно – а они не понимают. Они говорят: забудь, улыбнись! Начинают петь и танцевать. А боль не уходит. И, глядя на их улыбающиеся и довольные жизнью лица, на их летящую походку, становится только больнее. Не в ушибе больно, в душе.
- Или закончилась у тебя еда, ты голодаешь, - заговорила повар. На лицо ее набежала тень. – Приходишь к кому-то и просишь дать работу, чтобы заработать на пропитание – а никому нет дела. И в ответ – начинают петь, звучит музыка, животные будто тоже вступают в это безумие: даже птицы чирикают в такт.
- Не взошел урожай – не беда, - грустно сказала девушка. – Все будут танцевать и петь о том, что не станут унывать ни за что и никогда.
- А зимой они тихо уходят во сне, - шепотом сказала повар. – Без песен и танцев – просто угасают потому, что у них нет еды.
- Если ад существует – то он расположен не в подземелье, - сказала девушка. - Не в таком унылом месте, как этот город. Он расположен именно там. Там, где нет сострадания. Там, где все поют и радуются жизни, даже если, тем самым, убивают, отнимают чью-то жизнь.
Джейк поежился.
Впереди показался купол цирка. Один из них – в очках – ухмыльнулся. Косая усмешка – ее трудно сравнить с чем-то. Даже с трещиной или молнией. Будто кто-то резанул наотмашь скальпелем по животу роженицы.
Эта усмешка никогда никому не предвещала ничего хорошего.
- Но есть и хорошие места, - с усилием сменила тему девушка. – Есть места, где все цветет и пахнет, и есть даже какая-то видимость порядка. В том или ином смысле, понимаешь?
Мальчик кивнул.
- О, а есть места, где я хотела бы остаться навсегда, - девушка мечтательно закатила глаза. – Там, далеко на востоке, есть страна – теплая и будто мягкая. Если страны вообще могут быть мягкими. Те, кто там живет, говорят, что там бывают ангелы. Или какие-то иные небожители. Один человек мне рассказал, что там где-то живут феи. Феи, Джейк, представляешь?
Джейк улыбнулся.
- Тепло, светло, вкусные фрукты… - Девушка заливисто рассмеялась и сказала: - если я доживу до старости, то хочу жить именно там. Растить своих детей в том месте, понимаешь? – мальчик снова кивнул. – Так что, Джейк, мир за стенами – огромен. В нем много опасного, но и немало чудесного и таинственного. Мы пробудем тут еще дней семь-восемь, и, если надумаешь, мы будем рады тебе.
Джейк благодарно улыбнулся. Он подошел к девушке и комично-сильно обнял ее. Та в ответ смешно закряхтела. Потом он обнял повара – та заохала и запричитала, что тот ей ребра переломает. А потом он сказал, что ему нужно идти домой.
- Пойдем, попрощаешься с животными? – предложила девушка.
- А на обратном пути зайди ко мне – я дам тебе чего-нибудь пожевать с собой, - добавила повар. Джейк кивнул и поспешил за девушкой.
- Постой, - сказал тот, что в шляпе. – Я курить хочу.
Второй кивнул и встал немного в стороне. До цирка было уже рукой подать. Только вот что-то подсказывало, что они туда идут явно не смотреть на представление. Впрочем, кушающими сахарную вату их вообразить было так же сложно, как и сидящими в первом ряду перед ареной.
- Чёртов ветер… - пробормотал тот, что носил темные очки.
Выйдя на улицу, они наткнулись на силача. Тот рассмеялся и несколько раз подбросил Джейка. Кажется, это начало входить у него в привычку. При свете дня мальчик разглядел, что у силача странные глаза. Как у дрессированного медведя, которого он видел вчера. Мальчик понял, что силач, на самом деле – вермедведь, медведь-оборотень. Медведи-оборотни – сильны и свирепы в бою, победить их крайне трудно. Но они, как и поклоняющиеся Сварогу оборотни-волки, волколаки, - верные и самоотверженные друзья. Если такой оборотень твой друг – он никогда тебя не предаст и пойдет за тобой до конца. Но если ты его враг – то жив ты еще, скорей всего, просто потому, что этот оборотень только-только подкрадывается к тебе. Или придумывает способ наиболее изощренного убийства специально для тебя.
Джейк рассмеялся и все еще улыбался, когда его поставили на землю.
- Пойдем, - начала девушка, - Попрощаешься с нашими друзьями и… - она резко замолчала, а лицо ее посуровело. Силач поймал ее взгляд и посмотрел туда же, куда и она – в сторону кассы. Джейк нахмурился – он не понимал, почему оба артиста так резко помрачнели. Он тоже посмотрел в сторону кассы и увидел двоих людей.
Оба – высокие и подтянутые. Оба одеты в темные строгие костюмы с галстуками. На одном – черном – плоская шляпа с небольшими полями. На втором – белом - темные очки; ветер трепал его светлые волосы. Белый стоял чуть в стороне от своего спутника, засунув руки в карманы, и задумчиво глядя в никуда. Черный отвернулся от резкого ветра и неторопливо прикуривал спичкой сигарету.
Ветер трепал их галстуки и одежду, но они его словно не замечали. Джейку эти люди напомнили солдат-наемников за миг до того, как они войдут в чей-то дом и убьют там всех, не испытав ни малейших признаков эмоций.
Прикурив, черный выбросил спичку и, затянувшись, повернулся к своему напарнику. Тот заинтересованно перевел взгляд на своего спутника. Лицо черного человека покрывали морщины, он был уже далеко не молод. Белому было, на вид, лет сорок пять – пятьдесят.
Джейк непонимающе посмотрел на артистов цирка. Девушка, с силой оторвав взгляд от этих людей в жутких костюмах, посмотрела прямо в глаза мальчику.
- Джейк, иди домой, - ровным голосом сказала она. От ее прежнего веселого тона не осталось и следа.
Джейк не стал спорить и быстро молча пошел в сторону выхода. Он миновал кассу и прошел мимо странных визитеров. В какой-то момент ему показалось, что они его схватят, но те даже не взглянули на ребенка. Мальчик, отойдя на пятьдесят метров и дойдя до поворота улицы, обернулся. Два человека в черном неторопливо входили на территорию цирка. Джейку стало нестерпимо жалко этих немного чудаковатых, но таких милых артистов. Их животных. Всех, кого он оставил позади. Всех, кто так тепло отнесся к нему. В его сердце поселилась тревога за артистов: кто эти люди? Что плохого они принесли? Хорошее они принести не могли по определению – слишком уж сильно переменились в лицах артисты.