Лондон всё еще протягивал свечу тому, за стеклом. Тот, за стеклом, все еще стоял и не шевелился. Но… Мальчик вдруг стал понимать, что он стоит к стеклу ближе, чем его отражение. И… он увидел, что и стены бального зала на той стороне будто немного отодвинулись. Как будто угол его обзора стал шире. И это ощущение крепло с каждым мигом – Лондон определенно начинал видеть все больше и больше, все шире становился тот зал.
Лондон понял, что время пришло. Медленно и четко, высекая каждое слово, он произнес выученное у ведьмы заклинание перехода:
- Я иду вперед
Вдвое больше,
Чем назад.
Время застыло,
Остались лишь мертвые стрелки часов!
Вернусь,
Чтобы начать всё с начала.
Вдвое больше,
Чем назад!!!
Выкрикнув последнее слово, Лондон на миг увидел, как в ужасе распахнулись глаза его отражения, и шагнул в стекло.
Стекла не было, не было и отражения. Но было странное ощущение, будто он вдохнул, сделал шаг, но воздух остался на той стороне, и лёгкие его опустели. Снова вдохнул и увидел отшатнувшуюся в ужасе тень – всё, что осталось от его собственного отражения. До уха мальчика донесся слабый крик: «Ты об этом пожалеешь!» и всё затихло, тень исчезла, Иррах и Лондон остались одни.
Но это был уже не бальный зал, это было какое-то другое место. Будто… составленное из частей. Был кусок бального зала – большой, но почему-то покрытый паутиной. А вокруг него – темнота. Но темнота не абсолютная, а будто в комнате с выключенным светом, там даже ощущались какие-то стены, пол, может даже и потолок. И везде, то тут, то там, пробивались неяркие лучики и пятнышки света. Лондон понял, что это – дырки. Дырки во тьме. И каждой дырке во тьме соответствовало какое-то зеркало или стеклышко в его мире. Подойдя к одной из этих дырок, Лондон наклонился и посмотрел в нее. Так и есть: он увидел свой мир, комнату, и людей, лежащих на полу, как бродячие собаки.
- Где же мы, Иррах? –медленно проговорил мальчик. - Как нас сюда занесло?
Ответа, как всегда, не последовало. Лондон вздохнул и медленно пошел куда-то во тьму. Ему нужно было найти короля зазеркалья, ведь он мог помочь ему. Он умел, как говорила ведьма, отматывать время назад. Он мог показать Лондону тех, кто убил его семью.
Убил его детство, его надежды, мечты. Тех, кто разрушил его мир.
Часть вторая. Фрагмент 6
Глава следующая.
Подкрадываются
Лапы
И бегут
Лапы
Ночь кровавых дел…
Рви своё сердце, рви свою душу,
Пока солнце чернеет…
Сегодня было всё иначе. Как будто музыканты играли громче, цвета одежд были глубже, а лица выкрашены ярче. Даже шампанское охватывало своим вкусом, своей фейерверочною лёгкостию мягче, игривее.
Она с улыбкой огляделась по сторонам и поймала его взгляд. Его – незнакомца в маске лиса. Он уже дважды танцевал с нею сегодня, от него шел такой упоительный аромат! Что-то терпкое, сильное, мужественное. И, порою, сквозь этот запах, она слышала его собственный – немного пота, немного кожи, что-то из косметики… Не важно! От этого у нее кружилась голова.
Он так славно танцевал, этот господин Лис! А уж когда она видела, как эффектно, как ярко они выглядят вдвоем! Огромное зеркало, что было в зале, отражало ее – красивую, стройную, грациозную, - и его – высокого, плечистого, статного, - взявшихся за руки и плавно вальсирующих через весь зал! О да! Они были королями бала!
И музыканты будто улавливали их ритм и вели свою мелодию в такт его шагам, в такт лёгкому, едва уловимому перестуку ее туфель из лучшей кожи!..
Но танец кончался, мистер Лис возвращал ее на место и, согласно этикету, шел дальше, а она оставалась ждать, намеренно игнорируя всех других, кто желал с нею танцевать.
Ну нет! Сегодняшней ночью она принадлежит только мистеру Лису, и только ему!
А он – ей.
Прошел еще один круг танца, и она поняла, что в крови ее шипит игристое вино. От этого ее ноги летали по полу все быстрее и быстрее, а смеяться хотелось все громче и громче! О, боги, пресветлые Боги! Как же ей было хорошо! Как весело! Вот она, жизнь! Именно о таком она мечтала! Этот огонь в груди, его будто не унять! Нужен срочно еще один танец! И еще один фужер! Больше танцев!
И музыканты, будто уловив ее мысль, грянули новый ритм!
И мистер Лис подхватил ее за талию и уверенно повел сквозь весь зал! Она повизгивала от восторга, когда ее партнер откалывал особенно лихие антраша или кружил ее, нежно сжимая тонкие пальчики ее руки!
Это было счастье, это была романтика. Близилась полночь и люди были счастливы.
Шампанское текло рекой…
Мистер Кода, виолончелист, чувствовал, что слышит музыку сфер. И дело было не в пыли фей, осевшей десяток танцев назад в его носу, вовсе нет! Просто вечер был особенным и обещал стать еще лучше: публика была податлива, как глина. Они чувствовали друг друга: небольшой оркестр и толпа ряженых богачей.
Люди были в восторге.
Но еще, как заметил мистер Кода, сегодня пальцы его будто жили своей жизнью! Ни одной фальшивой ноты, ни одного лишнего миллиметра смычком!
Как он успел заметить, мистер Септа и мистер Камень тоже были в ударе! Фагот и альт соответственно, они будто сроднились своей душой с остальным коллективом. Ни одной лишней ноты в импровизации! Ни одного фальшивого звука, только четкие и выверенные ноты, одна за другой. Мистер Кода мог бы поспорить на отсечение своих любимых пальцев, что такая слаженность была достигнута ими всеми вообще впервые с момента организации этого музыкального коллектива.
Люди кружили по залу… они танцевали и мистер Кода, высокий, чуть сутулый, с седеющими волосами, едва заметно ухмылялся в усы. Он видел, что конец вечера близок, что кавалеры уже активнее прижимают к себе дам, что легкие поцелуи перестают быть невинными. Всё это указывало на одно: скоро полночь и тогда музыка стихнет, а богачи уйдут кто куда.
Работа будет окончена.
Но…
Но мистер Кода вдруг понял, что не хочет этого. Он не хочет терять этот миг, не хочет останавливаться. Ни сейчас, ни вообще когда бы то ни было до тех пор, пока смычок не выпадет из его мёртвых рук! И, судя по всё возрастающей энергии окружавших его музыкантов, он понимал, что в своём желании отнюдь не одинок…
Высокий, чуть седой, мистер Кода активнее вгрызся в струны смычком. Резче! Чётче! Еще! ЕЩЁ!!!
И люди вели свои танцы…
Перерывов между танцами больше не было. Люди больше не хотели останавливаться, они буквально выли от желания танцевать. Они исступленно сучили ногами и махали руками, они прыгали и скакали, рассекая зал неровными линиями, шныряли вперед и назад. Они были счастливы, но понимали, что хотят больше. Они хотели танцевать, они стремились… танцевать, в то время, когда уже танцуют. Будто хотели раздвоиться, растроиться… и танцевать больше!
Шампанское текло рекой. Смех перерастал в визг. Разлетелся по залу крик: полночь! Снимайте маски! Долой маски!
И все принялись гоготать и визжать, показывать языки и кричать: долой! Маски долой!
Дамы лезли руками в лица кавалеров и срывали маски со своих партнеров. Срывали, но только лишь за тем, чтобы обнаружить…
Она тоже подхватила клич – маски долой! Была уже полночь!
Хотя часов здесь и не было.
Она протянула руку к лицу мистера Лиса и схватилась за яркий картон, оклеенный мехом. Она пыталась представить, как он выглядит. Такой статный, такой сильный… она чувствовала, как его тело бугрится мышцами, а член буквально втыкается ей в низ живота!
Она схватилась за маску и рванула ее на себя. Нить, прижимавшая картон к лицу ее партнера, лопнула. Маска отлетела прочь, ее тут же затоптали другие танцоры. Громко стенала и визжала музыка, трубы оглушительно ревели, струнные будто хохотали над тем, что открылось ее взору.