Боялся он того, что совершил. Он убил живое существо. Отвратительное, гадкое и мерзкое существо. Он его убил. Маленький испуганный мальчик убил тварь, отправившую на тот свет явно не один десяток живых существ.
Он не думал, справедливо это или нет. Он не думал, что у него не было выбора. Выбор был – или он бы его убил, или сатир бы наделал из него блестящих побрякушек.
Джейк – ребенок. Ребенок, победивший первого в своей жизни монстра. Победивший хитростью, а не силой. Этот старый как мир трюк он увидел в трактире давным-давно. Один посетитель завернул стеклянный высокий стакан в полотенце и аккуратно отколол у него верхушку, чтобы получились острые края. А потом он убил этим осколком другого посетителя. Наполнил его кровью этот битый стакан и выпил содержимое до дна.
Под одобрительные возгласы толпы.
Джейк, в этот момент уносивший из зала грязную посуду, увидел все это.
А потом ему еще и пришлось отмывать битый стакан. Который, впрочем, позже все равно выбросили.
Джейк обколол стакан, завернув его в полотенце. Потом он выпачкал руки грязью – и стакан тоже. Нашел какую-то странно выглядящую дрянь (мальчик старался не думать о том, что это было когда-то частью разумного существа) и пошел к сатиру. Если бы хозяин магазина встретил его по пути – ничего бы не вышло. Если бы Джейк не нашел его сразу – ничего бы не вышло.
Но мальчику повезло: сатир оказался именно там, где Джейк и предполагал. Тогда он просто отвлек хозяина магазина ерундой в руке. Главное было – искренне изобразить удивление и боязливое любопытство. Чтобы сатир поверил и тоже заинтересовался. Заинтересовался ровно на столько, чтобы не обращать внимания на вторую руку мальчика. Грязную, но смертоносную.
Чистая кухня помогла ребенку. Джейк сразу понял, что сатир – сторонник чистоты. Да, инструменты в его подвале валялись где попало, но кухня была чиста. Прямо-таки идеально отмыта. Джейк предположил, что сатир – брезглив. Что он не захочет трогать грязные руки или грязные вещи. Даже не станет на них пристально смотреть.
Получилось.
У него получилось.
Все получилось.
И теперь Джейк лежал у себя дома, свернувшись калачиком и сотрясаясь от рыданий.
Часть первая. Фрагмент 3
Глава следующая .
Come on, you sons of bitches, do you want to live forever?![
«Вперед, сукины дети, вы что, хотите жить вечно?!» - сержант Daniel Joseph "Dan" Daly]
Мысли о сестре, такой маленькой и напуганной, потерявшейся и отчаявшейся заставили Джейка подняться на ноги. Мальчик все еще всхлипывал, но к нему вернулась способность мыслить и рассуждать. Если Лиз не было дома, у мисс Свитшот, в ближайшем трактире и в мистически-заманчивой лавке амулетов, значит… значит, она могла уйти… Джейк не знал, куда.
Он в который раз за сутки вышел из дома. В руках у него была дешевая жестяная лампа со свечой внутри – маленький светящийся шарик, едва-едва раздвигающий мрак вокруг Джейка. Мальчик не пошел к соседям – Лиз знала, кто там живет и боялась их. Поэтому Джейк отправился просто по обычному их прогулочному маршруту, вдоль улиц, мимо домов, мимо каких-то странных статуй. Вперед.
Мальчик шел по улице и изредка осторожно произносил имя сестры. В одном кармане у него лежали блестящие камешки из магазина амулетов, а в другом – небольшой нож. Джейк боялся: он знал, что ночью ходить по улицам – опасно. Он знал, что шансы исчезнуть (не погибнуть, нет; о, порою смерть была бы предпочтительней таинственному исчезновению!) на улицах посреди ночи – велики. Излишне велики.
Никаких следов девочки.
Тусклый свет дешевой свечи освещал стены домов, мимо которых проходил Джейк. Кирпичные, деревянные, глинобитные, какие-то и вовсе странные… Окна… Некоторые – пустые и тихие. Другие – будто печальные. Какие-то – шумные, веселые, или наоборот – шумные и жуткие. Из каких-то снопами вырывался свет, тут же воруемый тьмою, из каких-то – только звуки, медленно оседающие в густом воздухе улиц.
А порой из домов можно было услышать только дыхание. Тихое и осторожное, как будто то крался ребенок в спальную родителей, чтобы взять спрятанное под их подушкой печенье. И будить их было нельзя.
Джейку внезапно показалось, что он – совершенно один в этом мире. Улицы будто стали шире, просторнее, но эта иллюзия не приносила облегчения, наоборот. Джейку начало казаться, что он – словно на чьей-то ладони и его внимательно рассматривают со всех сторон, незаметно перебираясь из тени в тень. Будто все укрытия отодвинулись от него на сотни километров и кто-то аккуратно подкрадывается к нему, тихо дыша в затылок.
Сколько Джейк ни оглядывался, он никого не увидел.
Мальчик остановился в центре маленькой площади. На ней стоял памятник какому-то человеку на коне. На голове его – треуголка, усы лихо закручены, а вместо левой кисти – крюк. Джейк не знал, кто это. Но верил, что человек этот был велик. Причем велик на столько, что памятник ему поставили даже здесь, в забытой богами Vallée de l'ombre – Долине Теней.
Джейк посмотрел на статую, вздохнул и огляделся. Свеча в светильнике почти догорела, но у него с собой была еще одна. В самом крайнем случае Джейк мог дойти до круглосуточно работающей лавки менялы и взять еще.
Внезапно на душе стало холодно, а воздух будто сгустился – верные признаки того, что рядом находится существо из мира духов. Джейк огляделся и увидел неподалеку от себя высокий бледный силуэт.
- Эй! Постойте, пожалуйста! – крикнул мальчик. Заметив, что силуэт перестал отдаляться, Джейк побежал к нему.
Существо оказалось духом, призраком высокой пожилой женщины со строгим и надменным лицом, испещренным морщинами. Длинное платье ее покрывали рюшки и кружева, а на голове была странная шляпа с лентами, которые завязывались под подбородком. Джейк не знал, как она называлась. Дух окинул подбежавшего мальчика равнодушным взглядом.
- Простите, - сказал Джейк, - вы не видели тут маленькую девочку? Она – моя сестренка, ей всего шесть лет…
Джейк с надеждой смотрел в глаза духа. Она помедлила с ответом несколько секунд, а потом губы ее едва дрогнули, но Джейк уловил повисшее в воздухе слово:
- Нет.
- А… Вы можете помочь ее найти? – без особой надежды спросил Джейк.
Дух не стала его слушать, она медленно развернулась на месте и, все так же неторопливо, направилась куда-то.
Джейк проводил ее взглядом и горько вздохнул.
Чертовы духи.
Они всегда держали нейтралитет. И у людей в городе всегда жил миф о том, что духи могли бы заметно облегчить им жизнь, со своей-то способностью проходить сквозь стены и «наводить справки» о том, кто умер, а кто – нет. Только вот им было это совершенно не интересно. Они никому не помогали, но никому и не мешали. Они просто были. Были, но не жили, потому что назвать жизнью это посмертное состояние нельзя.
Ходили слухи, что духи могли убивать. Что они могли остановить сердце или даже вытащить и поглотить чужую душу. Только вот никто этого никогда не видел, но все знали другое: порой духи исчезали. Куда они уходили, что происходило с ними? Никто не знал. Кто-то говорил, что их каким-то образом убивали или развоплощали волшебники или другие духи. А кто-то считал, что у духов истощалась питающая их энергия и они просто рассеивались сами собой. Третьим же, по сути, большинству, ответ на этот вопрос был глубоко безразличен.
Сами призраки никому ничего никогда не рассказывали – не видели в этом смысла. Пробовать что-то выспросить у духа – это все равно что пытаться разговорить голубя: он будет смотреть на тебя, слушать, а потом просто улетит.
Джейк медленно побрел дальше, к небольшому пустырю в одном из районов. Когда-то там стоял дом, но однажды он сгорел. Говорили, что владелец дома проклял всю землю, принадлежавшую ему, и теперь всякий, кто захочет как-то использовать эту территорию – погибнет страшной смертью, а тело его попадет к повредившемуся в уме некроманту, который лишь частично оживит труп для того, чтобы сделать из него подобие марионетки.