— Но Алог Гора не любит гостей? Судя по вашей реакции, — слегка прищурившись, поинтересовался капитан 'волков'.
— Гостеприимство чуждо для нас, также как и новая религия для жителей Итарги, — уклончиво ответил Норандо. — Но все новое, неизбежно ворвалось в жизнь каждого. Поэтому оно неотвратимо.
Я слушал пшеничного короля и мне, безусловно, не нравилось услышанное. Преспешник новой религии напоминал мне ожившую куклу, которой так ловко управляет неведомый кукловод. Даже голос Норандо, казалось, был чужим и не принадлежал ему, звуча слишком гортанно.
— Скажите, когда вы впервые услышали слова Алог Гора? — поинтересовался Хард Зи.
Выдержав паузу, Норандо медленно перевел взгляд на 'волка'.
— Прошу оставить это вопрос без ответа.
И в сотый раз я увидел на лице пшеничного предводителя притворную улыбку, после чего он добавил:
— Скоро вы сами все узнаете. Поверьте мне: Инкарно де лонго из эгре!
Я ощутил мороз по коже. Слишком уж убедительно говорил Норандо. И, к сожалению, последняя фраза была мне хорошо знакома. Ее время от времени часто повторял мой господин Карвин Глид.
— Гореть тебе в огненных реках грешника Сарда, — вырвалось из глотки Би гера. — Откуда ты знаешь древний язык звезд?!
Ид Идарго дернулся, и подав знак следопыту замолчать, сдержанно произнес:
— Ты говоришь, что всех нас ждет конец жизни. Почему?!
На этот раз паузы не последовало. Норандо ответил нераздумывая:
— А вы считаете, что у старых богов есть шанс?! Я думаю — нет. Рок с его глупыми предрассудками нечета нашему новому хозяину.
Я обратил внимание на нервное проигрывание скул Би гера — если бы не железная выдержка, он уже давно разбил бы крынку молока о голову правой руки Алог Гора.
И было видно — Норандо заметил ненависть в глазах следопыта.
Хелер Мун жеманно улыбалась, внимательно изучая слегка напряженные движения соломенного короля. В отличие от здоровяка, на лице 'волчицы' читалось лишь легкое беспокойство.
Позже нас проводили в комнаты, и я впервые за долгий месяц встретил ночь не под открытым небом и на холодных камнях, а в обычной мягкой кровати.
Провалившись в глубокий ласкающий сон, я с надеждой приготовился наслаждаться новыми незабываемыми ведениями, но все вышло с точностью наоборот.
Среди ночи меня разбудил странный протяжный звук. В начале, я сонно крутил головой не осознавая, где нахожусь, и наконец, прогнав прочь усталость, резко вскочил с кровати. Комната изменилась. Мое внимание сразу же затрубило тревогу. Только глаза, все никак не могли зацепиться за незримые перемены.
Приняв гостеприимный прием Норандо за чистую монету, мы, конечно же, ждали от него подвоха, но Идарго не изменил своего решения. Каждому в нашей немногочисленной команде требовался отдых. И если 'Стальные волки' могли с легкостью отдать себя во власть зеваки Лура, оставаясь в боевой готовности, то я заснул без задних ног.
Меня пробил холодный пот. А что если моих друзей убили во сне? Что если я остался один?!
Выскочив в коридор, я кинулся к соседней комнате и резко дернул дверь. Здесь должен был спать Хард Зи.
Комната был пуста. Абсолютно. Никаких признаков чужого присутствия. Кровать идеально заправлена, стулья стоят ровно, пол чистый — ни дорожной грязи, ни темно-синего плаща.
— Хард…Хард, — осторожно позвал я.
Ответом мне была тишина.
Я в ужасе обернулся, отреагировав на внезапный скрип двери. Видимо сквозняк.
За один шаг я оказался у окна — лошадей у коновязи не было. Неужели 'волки' уехали? Оставили меня одного?!
Мой самый непреодолимый страх вырвался наружу, и я вскрикнул, тут же зажав себе рот.
Следующий мой маршрут был хаотичен. Я сбежал вниз по лестнице, оказался в зале, где мы принимали дары Норандо. Но и здесь царила идеальная чистота. Складывалось такое впечатление, что я оказался сейчас совсем в другом месте.
— Господин Ид! Хелер! Хард! — в отчаянье я завопил во все горло.
Но и после этого не услышал привычных голосов.
Дом давил на меня, наваливаясь деревянными стенами, перекрытиями, потолком. И дикое желание вырваться из этого загробного мира коварного слепца Шода, придало мне невероятные силы. Я перескочил через стол и рванул обратно в комнату.
В первое мгновение, когда я оказался возле своей кровати, то колени сами собой задрожали, и подкосившись, заставили повалиться на пол. Под теплым одеялом лежал я — Курт Энгли, собственной персоной.