Я сделал, наверное, самый простой выбор. Третье…И когда господин Глид уже не надеялся получить ответ. Я произнес:
— Небо…
— Небо? Что небо? — не понял звездочет.
Я замялся, но отступать было некуда.
— Ну, то есть звезды! — пояснил я. — Понимаете, господин Глид… Они показались мне слишком странными, вроде как чужими.
— Продолжай, — потребовал звездочет, и его пальцы на миг прекратили неслышный бой и замерли на мягком подлокотнике.
Набрав в легкие побольше воздуха, я глубоко выдохнул и, бойко затараторил:
— Понимаете, я не совсем уверен. Просто еще в детстве я любил подмечать самые необычные вещи. Все до самых мельчайших подробностей. Даже если кто-нибудь из друзей играя в 'бурелом' переложит одну веточку из тысячи, а другие этого не заметят, я мог без ошибки увидеть какая из них лежит не на месте.
— Только сегодня вместо палочек ты заметил, что кто-то переложил звезды? — попытался предположить господин Глид, заранее зная ответ.
Я кивнул, хотя сравнение показалось мне слишком странным. Немного осмелев, я продолжил:
— Понимаете, все звезды, словно в одночасье поменялись местами, перемешавшись как осенние листья. Ну, вроде как, сначала они были на дереве, а потом ветер сорвал их и перемешал.
— Хорошее сравнение, юноша, — похвалил меня звездочет. — Значит, по твоим словам сегодня звезды располагаются на небосводе неправильно? У тебя острый взгляд! Хотя честно признаться… — Звездочет задумчиво почесал подбородок и добавил: — Как мне кажется, все звезды выглядят одинаково. Интересно, как же тогда ты узнал, что они поменялись местами? Разве такое возможно?
Был в его словах подвох или нет, я решил не подаваться и стоять на своем, не дав ввести себя в заблуждение странными вопросами.
— Простите, господин Глид, может быть я знаю о звездах не так много, но прекрасно понимаю, что ни одна из них не похожа на свою соседку. И думаю, вы это тоже прекрасно знаете…Мне, не раз, приходилось видеть звездные карты и запоминать их расположения, ориентиры…
И откуда во мне взялось столько наглости?
— Расположения? Ориентиры? — похоже, звездочет был приятно удивлен. — Что ж… Все это очень похвально, юноша. — Господин Глид выдержал паузу и добавил: — Но знаете ли вы, что расположения звезд зависит также и от времени года, и еще от множества разных явлений и вещей, о которых я думаю, ты не имел даже самого призрачного представления. А что касаемо ориентиров, то они, как ни странно, тоже изменчивы. Что скажешь на это?
Услышав слова звездочета, мне сделалось ужасно обидно. Я лишь поделился с ним своими мыслями и наблюдениями, не более того. Зачем же уличать меня в безграмотности? Зачем окунать носом в мои собственные ошибки?
— Все еще думаешь, что звезды располагаются ненадлежащим образом? — Видимо заметив мою растерянность, с неким ехидством поинтересовался звездочет.
— Да, господин Глид. Я так думаю! — недовольно буркнул я в ответ.
— Вот как?!
Трудно понять: разочаровал или порадовал мой ответ господина звездочета, но мне было уже все равно. Словно упрямый баран, я продолжал стоять на своем.
— Значит, не желаешь признавать свою ошибку? — поинтересовался звездочет.
— Я не считаю, что ошибся!
Как я решился на подобный наглый тон, ведают только звезды! Но господин Глид даже не возмутился, не обратив на это никакого внимания.
— Значит, говоришь, не ошибся?!
— Нет! Иначе вы не задавали бы мне подобных вопросов! А ваше поведение не было бы столь странным! — выпалил я и затух словно свечка, осознав какую глупость совершил.
Мой хозяин молчал слишком долго, и я уже стал побаиваться, что подобный ответ станет мне приговором.
Наконец звездочет почему-то загадочно улыбнулся и произнес:
— А ты занятный парень, Курт.
Услышав свое имя из уст господина Глида, я окончательно перестал понимать, что происходит. Первый раз за время моего служения он назвал меня по имени. Вернее второй — но прошлый раз даже не стоило брать в расчет. Было это год назад. Тогда меня представляли моему новому господину. В тот раз он только пробурчал себе по нос, что-то типа: ' Значит, Курт Энгли?..'. И я понял, что называть меня по имени звездочет больше не намерен. И оказался прав. Вскоре, ко мне словно репейник прицепилось обычное, всем знакомое имя 'юноша' — нечто обобщающее и в тоже время личное. Похожее на одно большое имя; очень подходящее для таких как я — слегка нерасторопных, но вполне покорных и исполнительных слуг.