' Мы все его дети!' — подумал Ид.
Ведь он, по сути, вожак стаи. Его забота о тех, кто носит волчью пасть на кирасах и мундирах, не пустой звук. Этот знак символизирует намного больше, чем пустые регалии и звания.
Еще раз взглянув на старого воина, 'волк' остался нем.
' Даже если смерть Харда Зи связана с тем, что творится в Итарге…' — Ид молча развернулся на месте и, закрыв дверь, стал быстро спускаться по лестнице.
Всему свое время… Он все сам узнает…Обстоятельства гибели, причину, цель…
Ноющей болью в памяти возникли образы недавней битвы в Мраморном дворце.
Как глупа была смерть. Его братья, один за другим лишились жизни. Бесстрашно. Позволив ему продолжить свой жизненный путь…
Ид резко остановился и встряхнул головой, отгоняя неугодные воспоминания. Прекрасно понимая, что горечь потери лечится только временем.
За окном продолжало властвовать лето. Безоблачное небо, играя в лучиках солнца, отражалось от бархатистой воды канала. Ид посмотрел в конец улочки, где случайно заметил невысокого юношу. Парень явно был нездешним. Слишком свободные штаны, рубашка слегка грязноватая, но все-таки новая, на ногах тяжелые ботинки с огромными пряжками. Так не одеваются в Силкене. Да, что там в Силкене. Прозорливые звезды! Так одеваются только на окраинах Итарги, в каком-нибудь слишком отдаленном захолустье.
Парень с нескрываемым любопытством озирался по сторонам, восхищаясь изысканными красотами аллеи, а неподалеку, глядя из окна знатного особняка, с не меньшим любопытством, за ним наблюдал Ид Идарго, капитан отряда Стальных волков. Его явно заинтересовал этот юноша. Увидев, как парня остановила городская стража, Ид внезапно сорвался с места и, придерживая меч, кинулся вниз по лестнице. Выскочив на улицу, он понял, что парень оказался проворнее двух неуклюжих ротозеев приглядывавших за городской аллеей. Лишь мгновение Ид стоял на месте, а потом кинулся вслед убегающему парню. Зачем он поступил именно так, резко сорвавшись с места, 'волк' объяснить не мог — наверное, все дело в животных инстинктах. Нюх вел по следу не только зверя, но и воина.
9
Не помню, чтобы когда-нибудь я получал такую кучу тумаков разом. Другой бы на моем месте давно потерял сознание, а может быть, сразу отправился в Чертоги старца. С другой стороны было бы совсем не плохо, если на моем месте оказался кто-нибудь другой.
Тяжело захрипев, я понял, что удары прекратились. Потом послышались крики и звон стали. Больше ничего не помню. Хотя нет, помню — вроде кто-то помог мне встать. Я оперся на крепкое плечо.
Письмо, зажатое в моей дрожащей руке, было смято и запачкано кровью, но я, не сопротивляясь, отдал его тому, кто оказал мне помощь. Потом он поинтересовался у меня: откуда я родом? И что собственно делаю здесь, в городе?
Я попытался ответить, но вместо этого пробубнил что-то невнятное. Мой спаситель не произнес ни слова. Потом мне помогли умыться, и я немного пришел в себя.
Когда я зашел в комнату передо мной вновь возник незнакомец. Он держал в руке письмо господина Глида и на его лице, застыла довольно глупая улыбка.
— Ты говоришь, тебя попросили доставить это письмо?
Не в силах ответить я утвердительно кивнул.
— Что ж, — мужчина, задумчиво помял подбородок. — Не хочу огорчать тебя. Но, по-моему, звезды сыграли с тобой злую шутку, дружок…
Искренне удивившись, я хотел было возразить, однако не успел. Голова закружилась, и я не удержался на ногах. Слабость сковала все тело. Перед глазами закружились черные пятна.
И опять я провалился в темноту.
7 глава: Мир привыкает стоять на ушах под тенью багровой звезды
1
Высокие мачтовые сосны неподкупными великанами охраняли широкую пыльную дорогу. Две неровные колеи, глубоко вдавленные в землю, сворачивали вбок, теряясь в зарослях чертополоха.
Подул свежий ветерок, взволновав кроны деревьев, однако лес остался нем. Ни беспокойного многоголосья птиц, ни трескотни надоедливых стрекоз — все вокруг замерло.
Из глубины леса донесся протяжный скрип, будто, нерадивый древесный хранитель забыл закрыть дверцы в свой крохотный домик. Наверное, даже для него лес стал теперь иным, лишив привычной работы вечно ворчащего старика. Ненужно было рыскать среди лощин и канав, в поисках заблудившегося пилигрима и путать ему тропинки. Все в этом мире и так здорово перемешалось.
Кружившая над дорогой мошкара внезапно разлетелась в разные стороны, словно ее напугал приближающийся топот. Только тракт оставался пустым.