Постучавшись в узкую измазанную дегтем дверь, женщина осторожно отворила ее и тихонько произнесла: 'Брат, к тебе гость'.
Стараясь не нарушать тишину, я на мысочках зашел внутрь. Комната господина не Клута была еще более странной, чем гостиная. Под потолком на тонких ниточках висели сотни вырезанных из бумаги звезд, аккуратно разрисованные краской, они имели самые разные оттенки от ярко-желтого до зелено-черного. У некоторых из них были улыбки, глаза и даже крохотные уши. На мой взгляд, это выглядело как истинное сумасшествие. Хотя нельзя не отметить, что господин не Клут оказался достаточно талантливым человеком.
В самой середине комнаты стоял огромный круглый стол, на котором располагался макет: крохотные деревца, горы, река, даже небольшая деревенька уместились здесь. Все выглядело так, словно могущественный маг просто взял и уменьшил их в несколько сотен раз.
Я перевел взгляд на окна и почувствовал, как по спине побежали мурашки. Окна были, крест-накрест заколочены рейками, отчего в комнату едва пробивался дневной свет, однако то, что я увидел на самих деревяшках, повергло меня в настоящий шок. На старых почерневших от времени досках красовалось созвездие смерти. Шесть звезд были соединены тонкой линией. Тайра — всего лишь несколько пар тусклых светил, а по своей сути око огромной неведомой силы, отбирающей у людей самое драгоценное на свете.
Неотвратимость! Блуждающее созвездие. Оно могло возникнуть изниоткуда. И тем, кому не посчастливилось узреть на ночном небе эти шесть светил, мог ждать только одного — беды. А последствие встречи с Тайрой были неотвратимы.
Мой взгляд отрешенно заскользил по комнате. Может быть, не стоило воспринимать так серьезно резной узор на окнах, но мне виделось в этих незамысловатых символах только отчаянье. Создавая впечатление, что человек, кропотливо вырезавший созвездие ужасных предзнаменований, специально призывал смерть.
— Кто ты?
Вопрос скорее удивил, чем напугал меня.
Я осторожно присмотрелся к небольшой скрытой полумраком кровати. Сверху было небрежно накидано множество одеял.
Гора пошевелилась, и одно из покрывал упало на пол.
Я осторожно отступил. Человеческая фигура, скрытая тенью распрямилась, и случайный поток света выхватил из полумрака старое добродушное лицо. Выцветшие глаза хозяина комнаты бесстрастно смотрели на меня.
— Кто ты? — повторил он свой вопрос, и легко спрыгнув с кровати, направился ко мне.
Слова словно застряли в глотке, не давая мне возможности произнести ни звука.
Старик вышел на свет и, остановившись, вновь мило улыбнулся. Его неуклюжие движения напоминали черепаху, хотя чисто внешне он больше походил на древнего уставшего от жизни филина. Круглые и практически бесцветные глаза господина не Клута казались такими огромными, создавая впечатление, что они даже больше его аккуратной бороды скрывающей маленький рот и нос.
— Принес? — с интересом изучая меня с головы до ног, произнес старик.
— Простите? — я удивленно уставился на собеседника.
На долю секунды мне почудилось — или, он спросил меня именно о письме, хранившемся в моей сумке? Но следующий вопрос тут же развеял все сомнения.
— Ты принес покушать? — обиженно, словно ребенок произнес Нед не Клут.
— Покушать? — не сразу понял я.
А когда понял: замотал головой. Кажется старик и правду, мягко говоря, был не в себе.
Получалось, что господин звездочет смеха ради отправил меня к своему старому, выжившему из ума приятелю. Ради празной прогулки по Итарги!
Меня охватила злость. Я, рискуя собственной жизнью, нес чистый лист бумаги, чтобы передать его сумасшедшему старику?!
От одной этой мысли стало колотить, словно меня макнули в отхожую яму. Захотелось развернуться и, хлопнув дверью уйти прочь.
Стоило ли тратить понапрасну время? Зачем? Опять этот вопрос. Я, сжав зубы, решил бросить все к Року. Но в последний момент остановился.
Все это время, старик без особого интереса разглядывал мой слегка запачканный наряд.
Взяв себя в руки, я собрался с мыслями, и тихо произнес:
— Господин Нед не Клут, я прибыл от вашего приятеля господина Карвина Глида. У меня для вас письмо…
— Кого? — просипел старик, приложив ладонь к уху.
Видимо помимо безумия он был еще и глуховат.
Тяжело вздохнув, я повторил.
Пошмякав губами старик деловито заложил руки за спину и, насупившись, направился к окну, не переставая что-то бубнить себе под нос.