А насчет твоей тяги к женскому обществу, я скажу тебе (ты сейчас улыбнешься: опять Долли села на своего конька): Александр Сергеевич тоже стремился к женскому обществу и по всем данным в этой области имел свою точку зрения. В № 1 «Современника» за 1836 г. была помещена статья без подписи «Императриуа Мария», в ней говорилось о необходимости расширить в России женское образование.
В статье «Отрывки из писем, мысли и замечания» (1827 год) Пушкин иронизирует над «Магометом, решившим оспорить у дам существование души.» Поэт пишет, что «во Франции, в земле, прославленной своею учтивостью, грамматика торжественно провозгласила мужской род благороднейшим», что «даже люди, выдающие себя за усерднейших почитателей прекрасного пола, не предполагают в женщинах ума, равного нашему, и, приноравливаясь к слабости их понятия, издают ученые книжки для дам, как будто для детей».
А в «Рославле» (1831 г.) Пушкин писал:
«Нет сомнения, что русские женщины лучше образованны, более читают, более мыслят, нежели мужчины, занятые бог знает чем».
Ты помнишь, Гриша, стихотворение Пушкина «Буря»? Не помнишь? Я сейчас его тебе процитирую:
Женщину он объединяет с величественной, грозной стихией. Но она, женщина, прекраснее. Это самое изумительное создание природы.
Ну вот, а что касается судьбы, которая обездолила тебя, и не пришлось тебе даже на прощание поцеловать меня — это не беда. Все еще у нас впереди, Гриша!
Я, как и ты, приготовилась к длинному письму, а по телефону сообщили — просят немедленно быть в библиотеке.
Прощай пока.
Твоя Долли
«Загородное болото»
Не очень нравилась Наталье Николаевне дача на Каменном острове, которую сняла она в 1836 году. Александр Сергеевич в это время был в Москве, и Наталья Николаевна сама заключила контракт с владельцем дачи Доливо-Добровольским.
Пушкины заняли два дома. Один -— небольшой, с изящными колоннами, и другой — тяжелый, с неуклюже нахлобученным мезонином и балконами. Площадка, на которой стояли дома, заканчивалась деревянной стеной в семь сажен. Это сосед Стасов отгородился от строений Доливо-Добровольского.
Цена была сходной. И семейство Пушкиных в мае перебралось на дачу.
Ты уж, вероятно, в своем загородном болоте, — писал Пушкин Наталье Николаевне. — Что-то дети мои и книги мои? Каково-то перевезли и перетащили тех и других?
Перетащить тех и других было действительно не легко. Наталья Николаевна была: на последнем месяце беременности. А поручить, без личного участия, «перетаскивать» детей и книги было не в ёе характере. Детей она оберегала, как в народе говорили, «пуще глаз своих», а к порядку в книгах и бережливому отношению к ним ее приучил Пушкин. Знала она душой, как дороги книги ее мужу. Но как бы ни было это трудно в ее положении, она «перетащила» и семью и книги в «загородное болото».
С балкона дачи был виден Елагин остров с цветущими зелеными садами, деревеньками, поэтично разбросанными в зелени полян по ту сторону Большой Невки. И это примиряло Наталью Николаевну с аляповатым фасадом дома.
В июне в Елагиноостровский дворец приехала семья императора. Из городских казарм перевели кавалергардский полк в Старую и Новую деревни, расположенные на другой стороне Большой Невки, напротив Елагина острова. Сразу стало шумно и людно.
В Каменноостровском театре, вблизи от дачи Пушкиных, открылись гастроли французского театра.
27 июня в Предтеченской церкви на Каменном острове крестили малютку Пушкину. В честь матери нарекли ее Натальей. Крестным отцом был Михаил Юрьевич Виель- горский, крестной матерью Екатерина Ивановна Загряжская.
Как-то вечером карета императрицы проезжала мимо дачи Пушкиных. Александр Сергеевич возвращался домой от Виельгорского. Императрица остановила карету, открыла дверцу, протянула руку, затянутую в белую перчатку, и, приветливо улыбаясь, осведомилась о здоровье Натальи Николаевны, поздравила с рождением дочери, посочувствовала Александру Сергеевичу по поводу смерти матери и пригласила Наталью* Николаевну на бал в Красное село,