— Супруга наверняка сообщила, что я подвергся нападению? Да? В таком случае попрошу вас по возможности быть краткими — мне необходим отдых.
Ему предложили дать подробное объяснение случившемуся, и Пьеру-Мари пришлось подчиниться. Он получил неожиданный звонок от Гвенаэль Ле Биан, которая назначила ему встречу в девять вечера на частном пляже Керсенов.
— Что она хотела?
— Хороший вопрос! Задать бы его этой негодяйке, поскольку она не оставила мне времени, чтобы я это сделал сам. Оказалось, что она устроила мне ловушку! Да что там ловушку, настоящую засаду! Я пришел с опозданием на четверть часа. Никого. Я немного подождал, а потом сразу — провал, черная дыра. Кто-то ударил меня, подкравшись сзади. Когда я очнулся, часы показывали десять. Поднявшись, я вернулся в замок и лег в постель.
Перехватив взгляд, которым обменялись Мари и Люка, он возмутился:
— Кажется, вы мне не верите?
— Филипп утверждает, что вы позвонили его жене и назначили ей встречу, — объяснил Люка.
— Неправда! — взбунтовался Пи Эм. — Это легко проверить — позвоните оператору службы «Телеком» и узнайте, от кого исходил вызов. Филипп ошибается. Или лжет.
Позже, в результате проверки, выяснилось, что вызов исходил от неизвестного пользователя.
— А что, жандармы тоже лгут, утверждая, что вы угрожали убить Гвен?
Отец Жюльетты побагровел.
— Это только слова.
— Согласитесь, тяжело оставаться спокойным, узнав, что пятнадцатилетняя дочь беременна, да еще от своего троюродного брата, — вмешалась Мари.
Пьер-Мари с трудом справился с волнением.
— Да, я погорячился, но ведь меня можно понять. К чему вы клоните? Ведь я — пострадавшая сторона!
— Покажите ладони.
Застигнутый врасплох вопросом, Пьер-Мари даже не поинтересовался, с какой целью его подвергали обследованию, и послушно показал белые, ухоженные руки. На безымянном пальце красовался перстень с печаткой в виде фамильного герба. Ферсен осмотрел их и кивнул Мари, как раз в тот момент, когда в библиотеке сначала появилась трость с набалдашником, а потом и сам Артюс.
— Неподходящее время для визитов, не правда ли?
— Ивонна Ле Биан заявила, что вы дали ей деньги на строительство фаянсовой фабрики, господин де Керсен, — произнес Ферсен, сразу начав с главного.
— И что в этом такого?
Сын посмотрел на него с непритворным изумлением:
— Представить только, мне приходилось выклянчивать каждое су, чтобы сшить себе приличный костюм, в то время как вы… вы… — Он буквально лопался от ярости.
— А вот что, — вступил Ферсен. — Ваша семья не купалась в золоте, если вспомнить шестидесятые годы. Откуда взялся миллион, который вы преподнесли ей в подарок?
— Миллион? Чего? Франков? — Глаза Керсена-младшего чуть не вылезли из орбит.
— От продажи части земель старику Переку, — невозмутимо ответил Артюс, не обращая внимания на поведение сына.
— Но в акте о продаже фигурирует сумма только в несколько тысяч франков.
— Всего лишь способ обмануть ненасытных налоговиков. Но зря я это сказал, очень сожалею. — Старик с видимым удовольствием смаковал каждое слово этой перепалки. — Есть ли другие вопросы? Буду рад удовлетворить ваше любопытство.
— Пока нет, но я прошу вас никуда не отлучаться, при необходимости с вами свяжутся. Кстати, это и вас касается, — уточнил Люка, кивнув в сторону Керсена-младшего.
— По какой причине?
— Гвен исчезла, — сказала Мари.
Брови Пьера-Мари поползли вверх, на губах промелькнуло подобие улыбки.
— Не может быть! Скажите, ведь вы это говорите не из желания меня порадовать? — спросил он, мгновенно преобразившись.
Мари взглянула на него с неприязнью:
— Лучше бы ее нашли живой, Пи Эм. Для нее — само собой, но и для вас — тоже.
Лодочный ангар задней стороной примыкал к скалам, окаймлявшим частный пляж Керсенов. Солнце взошло полчаса назад, и прилив стал спадать, обнажив рельсы, по которым яхту в любое время можно было спускать на воду.
Опершись на трость, Артюс де Керсен наблюдал за непрекращающимся движением моря, которое постепенно отступало. Он думал, что море — символ самой жизни и она мало-помалу от него уходит. С мыса, где он стоял, старику открывалась большая часть острова, который когда-то целиком принадлежал его роду, и Артюс попросил Всевышнего дать ему еще немного времени, чтобы он смог выполнить то, о чем всегда мечтал. Теперь он был почти у цели.
Волны пятились, словно втягиваемые вечностью, оставляя на песке, как слишком тяжелый груз, десятки медуз. В детстве он любил протыкать их желатиноподобные, скользкие тела концом палки.