— Думаешь, мать была откровенна?
— Нет, только отчасти. Иначе визит Артюса так бы ее не напугал.
Люка вспомнил публичную стычку Керсена-младшего и Гвенаэль. Не оттого ли они так друг друга ненавидели, что их связывала общая тайна? Или это просто отлично разыгранная комедия с целью ввести всех в заблуждение? Кем они были на самом деле: противниками или сообщниками?
— Кстати, мать никогда не принимала участия в розыгрыше лотереи и, следовательно, никогда не выигрывала. Наверняка ты знал, но скрыл, чтобы меня не травмировать, — с упреком и в тоже время с благодарностью произнесла Мари.
Он не ответил.
— Риан не обладал твоей деликатностью. Правда, если бы не он, меня сейчас бы здесь не было.
Мари посмотрела на искрившееся серебром бескрайнее море, вспоминая человека, жизнь которого началась в Ирландии, а закончилась здесь, в Ландах. Риан сменил один остров на другой, но судьба все-таки его настигла. Отчего она испытывала к нему сострадание? Заговори писатель раньше, можно было бы спасти ее братьев и племянника.
Размышления Мари прервал Морино, сообщивший, что обломки катера переданы в лабораторию судебной полиции, а тело Риана все еще не найдено. Стефан протянул им номер «Телеграмм де Брест», на первой полосе которого поместили большую фотографию улыбавшегося в объектив Риана, снятого на месте, где они сейчас стояли. Заголовки гласили: «Трагическая смерть писателя Патрика Риана» и «Стал ли бывший заключенный новой жертвой убийцы в Ландах?».
— А если Риан прав? — предположила Мари. — Вдруг дочь Ивонны действительно убирала свидетелей, намереваясь завладеть остатками добычи?
— Гвен амбициозна, решительна, умна. Ясно, что амплуа заурядной фабрикантши ее не удовлетворяет. Вот почему она добивается поста мэра, и на этом ее честолюбивые замыслы не кончаются. Она любой ценой стремится заполучить то, в чем ей было отказано при рождении. — Немного выждав, Люка добавил: — Хотя право такое она имела.
— Можно подумать, Гвен была обманута.
— Как раз тот случай. — И Люка в нескольких словах пересказал Мари то, что ему удалось узнать в тюрьме. Его собеседница поверила не сразу.
— Дочь Ивонны от Артюса? Гремучая смесь! — заключила она.
— Да, вполне подходит на роль убийцы, — подтвердил Ферсен.
— Нет, Гвен никогда бы не причинила зла Никола, — возразила Мари с негодованием.
— Может, и не она лично, а кто-нибудь из близких, полностью от нее зависящий.
В ту же секунду перед глазами Мари возникла тень существа, бредущего по берегу неровной тяжелой походкой с тряпичным свертком под мышкой.
Люка угадал ее мысли и кивнул:
— Пьеррик как нельзя лучше подходит на роль карающего меча в руках «Всевышнего».
20
«Ничего общего с матерью», — думал Люка, уже час сражавшийся с Гвенаэль и уставший от ее едких острот. Она упорно все отрицала: бурю, золото и, разумеется, убийства. В те ночи она мирно спала дома с мужем.
К несчастью для Гвен, Филипп, которого в это время допрашивала Мари, оказался более откровенным. Они с женой, как выяснилось, имели разные спальни.
— Ивонна утверждала, что так принято у людей из «хорошего общества», — заметил он с грустью. — Теща говорила, что тесная близость между супругами обусловлена недостатком средств, а не чрезмерной любовью.
Нет, он не собирался обвинять Гвен в супружеской неверности, но два-три раза она вернулась домой в такое время… которое люди из «хорошего общества» сочли бы неподобающим.
Выяснилось, что эти «два-три раза» совпадали с ночами, когда убили Жильдаса, Ива, Шанталь и Никола.
— Я была с Лойком, — гордо заявила Гвен. — Мы любовники уже много лет, — добавила она с вызовом. И, не сводя глаз с мужа, особо подчеркнула, что они с Лойком очень дорожили этой связью.
Филипп побледнел. Ему с трудом удавалось владеть собой, и Мари его пожалела.
— Увы, Лойк уже не может ничего подтвердить, — грубо оборвал Ферсен дочь Ивонны.
— Хотите обвинить меня в его смерти? Давайте! Чего вы ждете?
— Лойк покончил жизнь самоубийством, — спокойно произнесла Мари.
Новость застигла Гвен врасплох. По ее лицу пробежала судорога, плечи поникли, глаза подернулись влагой — она превратилась в старуху. Мари теперь знала, как Гвен будет выглядеть лет через десять-пятнадцать.