Вожак вел распаленную стаю к желтому особняку на Садовом кольце. Псы помельче проскользнули под решеткой. Из темноты ударили выстрелы. Охранники заметили собак и открыли огонь. Испуг животных оказался сильнее моей ярости; стая с визгом ретировалась и теперь неслась обратно к шапито. Возле цирка я вновь собрал их воедино.
По мосту быстрой подпрыгивающей походкой шел Ральф. Он пешком возвращался в цирк, проводив Анастасию до желтого особняка.
Стая нагнала его уже под мостом. Оскаленные клыки впились в его руки и живот. Ральф успел выдернуть из-за голенища короткое лезвие. В те годы все носили с собой ножи. Он вогнал нож в широкую грудь вожака, но не смог достать до сердца. Наседая сверху, пес опрокинул его. Из судорожно разжавшейся руки Ральфа выпал нож. Я не мог остановить зверей, их дымящиеся пасти рвали уже мертвое тело, внезапно псы с визгом отбежали, поджав хвосты. На окровавленной траве лежал перстень с рубином. Я заставил вожака взять перстень зубами и зарыть у корней старой липы.
Утром хмурый Шулята отпер мой фургон и проводил меня к следователю для дачи свидетельских показаний. По версии следствия, Ральф был растерзан стаей бродячих псов, и ни у кого не возникло и малейшего подозрения, что это сделал я. У меня было железное алиби.
Через несколько дней я раскопал у корней липы свой окровавленный трофей. Запершись на щеколду, я долго смотрел в перстень, потом надел на левую руку и ясно увидел то, что боялся увидеть.
Вольф не дошел до Тибета. В ту ночь Ральф кружил около вагончика, выбирая время, чтобы войти и забрать перстень, полагая, что Кинг расстрелян. Он видел, как среди ночи Вольф вернулся. Вольтижер наверняка слышал наш разговор, он выследил путь Кинга от вагончика до Исети. Выстрелами в спину он убил Данцона. Вольфа не брали пули. На берегу, вблизи лодочной пристани Ральф догнал его и после короткой борьбы задушил, потом обыскал труп, вынул перстень из ладанки, а тела бросил в затон…»
Глава 8
Львиный хлеб
Голова, как спелый плод,
Отлетит от веток жизни.
Сквозь зажмуренные веки пробивался ясный утренний свет, но для меня это было горькое утро.
— Встает заря во мгле холодной… Просыпайся, историк! — легкая рука коснулась моего затылка.
Этими стихами меня когда-то будила мама. Откуда Маша узнала об этом? Или это обряд всех берегинь — будить словами молитвы или хорошими стихами.
Маша была одета для улицы. Уголки губ дрожали в нервной усмешке:
— Все в порядке, куртка высохла… Вот, что, господин историк, пока вы сладко посапывали над стопкой исторических свидетельств, я по душам поговорила с вашим соседом, Алексеем Тишайшим. Так вот, пить он больше не будет. Он только что вернулся с вокзала, купил билеты до Салехарда.
— До Салехарда? Почему до Салехарда? Там же тундра, снег?
— Там отбывает срок его любимая. Ты же знаешь — любовь с первого взгляда неизлечима. Однажды на заседании суда Алексей Михайлович узнал в подсудимой свою первую любовь. Вопреки вспыхнувшему чувству, он настоял на суровом приговоре. Завтра он уедет к ней и будет рядом до ее освобождения, вот такая история.
— Да ты просто волшебница, Маша!
— Только учусь. И еще… Давай навсегда забудем вчерашнее приключение, — она опять была холодна и иронична.
— Какое именно? — пробормотал я, холодея от ее насмешки.
— Да все сразу. И еще, тебе бы следовало сменить квартиру. Если в тебя вцепились «Лисицы Чингисхана», они не собьются со следа.
Она символически чмокнула меня, оставив на щеке каплю жгучего меда, и исчезла в дверях. Через минуту до меня наконец-то дошло, что у меня нет ни ее телефона, ни адреса, я даже не знаю ее фамилии и номер ее ни разу не отпечатался на дисплее мобильника. Я ринулся за ней. За мной, бестолково лая, выбежал Флинт.
С востока вползало подозрительно румяное солнце. Я озирался, пугая рыскающим взглядом редких прохожих. Флинт крутился у подъезда, пытаясь взять след, но, похоже, Машу унесла летающая колесница.
Когда-то средневековые алхимики искали формулу, поворачивающую время, и открывали законы магии. Законы духовного мира похожи на кристаллы, и стоит их правильно повернуть, как мир преображается. Дальнее становится близким, а течение времени поворачивается вспять. Эти законы обещали мне новую встречу с Машей, если я смогу приблизиться к перстню. Интуиция подсказывала мне, что Маша и алый камень связаны тайными узами. И будь рубиновый перстень найден, я попросил бы у него только одного: вернуть мне дружбу этой девушки.