Все проклятья персонала достались теперь одному Гурову, в котором люди, видимо, не чувствовали для себя серьезной угрозы. Ему персонально пригрозили милицией, и кто-то даже побежал туда звонить. Гуров и тут не стал ничего объяснять. Он просто взлетел на подоконник и уже проторенным путем выпрыгнул наружу.
Ему показалось, что для второго этажа получилось высоковато – встряхнуло его основательно. Когда Гуров твердо встал на ноги, беглец уже наяривал в сторону того самого пролома в ограде, через который на территорию больницы въезжали все кому не лень.
– Я тебя достану! – пробормотал Гуров, устремляясь в погоню.
На бегу он вынул из кармана мобильник и ухитрился набрать номер.
– Стас! Заводи тачку! – заорал он. – И гони к дыре! Понял?
Крячко понял. Он догнал Гурова, когда тот, обогнув стройку, бежал к импровизированным воротам. Крячко резко затормозил, и Гуров прыгнул на переднее сиденье. Ни о чем не спрашивая, Крячко ударил по газам, и они вылетели за ограду, едва не столкнувшись с грузовиком, в кузове которого громоздилась гора кирпичей.
Они успели вовремя. Мужик в рабочей одежде спешно влез за руль основательно побитого «москвичонка», завел его и рванул в сторону шоссе Энтузиастов.
– Этого сукина сына упускать нельзя! – грозно сказал Гуров.
– А и не будем! – рассудительно отозвался Крячко. – Тут даже и сравнивать нечего. На своем драндулете он до первой кочки не доедет.
Однако довольно резво попетляв по переулкам, где его было трудно нагнать из-за интенсивного в этот час движения, «Москвич» вдруг резко изменил маршрут и, вместо того чтобы ехать в сторону шоссе, повернул к железной дороге.
– Надеется, как в кино, проскочить перед поездом, – ухмыльнулся Крячко. – Так это еще поезд нужен!
«Москвич» действительно устремился к железнодорожному переезду. Похоже, беглец и в самом деле надеялся оторваться по сценарию Крячко. И кое в чем ему повезло.
Шлагбаум на переезде был опущен. Перед ним уже выстроился ряд машин, чадящих выхлопными трубами. Поезда еще не было видно. Водитель «Москвича» не стал никого дожидаться и направил машину по встречной полосе прямо на шлагбаум. Угрожающе проскрежетав шинами о бордюр, он с разгону раскрошил полосатую планку шлагбаума, пересек рельсы и помчался дальше под возмущенный рев клаксонов. Впрочем, возмущение это относилось в равной степени и к обоим оперативникам, которые на «Пежо» в точности повторили маневр «Москвича».
Впереди открылась довольно длинная прямая улица. Машин здесь почему-то было совсем немного, Крячко безбоязненно увеличил скорость и стал стремительно нагонять «Москвич». Это вызвало у преследуемого панику. Он свернул в первый попавшийся переулок, потом в другой и неожиданно снова выскочил к железной дороге. Между ним и «Пежо» оставалось не более двадцати метров, и это оказалось решающим фактором в поведении беглеца. Он подпустил «Пежо» совсем близко, а потом внезапно и резко затормозил.
Крячко изо всех сил вдавил в пол педаль тормоза, но было поздно – «Пежо» врезался в багажник «Москвича». Гурова и Крячко швырнуло вперед. Гуров слегка ткнулся лбом в ветровое стекло, и этот удар отозвался в голове пульсирующей болью. Гуров выругался.
– Не дрова везешь! – проворчал он, покидая машину.
Крячко выскочил прежде его и сразу же бросился вдогонку за водителем «Москвича», который уже на своих двоих улепетывал в направлении железнодорожного полотна. Видимо, он не слишком был уверен в своих спринтерских способностях, потому что то и дело озирался через плечо. Но некоторое преимущество у него все-таки было.
Гуров и Крячко молча бежали по его следам, вызывая удивление немногочисленных прохожих. Мужик удирал от них даже с какой-то ленцой, как бы понимая, что шансов у него практически никаких. Он почти шагом вскарабкался на насыпь, и тут, оглушительно свистя, по одной из веток покатил маневровый локомотив. Мужик ожил и, мгновенно прибавив скорость, помчался ему наперерез.
– Ах, собака! – пробормотал на бегу Крячко. – Что задумал, гад! На попутке уехать!
Беглец, перепрыгивая через рельсы, подбежал к самому локомотиву и понесся теперь параллельно с ним, намереваясь вскочить на ступеньку металлической лестницы. Трюк был не из самых простых, потому что локомотив набрал уже приличный ход.
Гуров и Крячко с досадой наблюдали, как их объект в отчаянном прыжке прилипает к борту локомотива и в таком виде уносится прочь по сверкающим рельсам. Гуров сплюнул на шпалы:
– Ну что ты будешь делать!
– Я знаю, что делать! – мстительно пробурчал Крячко.
Гуров обернулся. В руках у Крячко, будто по волшебству, возник пистолет Макарова. Прищурив один глаз, Крячко навел дуло на удаляющийся локомотив.
– Охолонись! – рявкнул Гуров. – Только этого нам еще не хва…
Но прежде чем он успел договорить, Крячко плавно нажал на спусковой крючок. Бабахнул выстрел, эхом прокатившись по насыпи и растаяв в шуме железной дороги.
Беглец, уже, видимо, торжествовавший победу, вдруг дернулся, разжал руки и, оторвавшись от локомотива, полетел вниз, на черный от мазута гравий. Он упал как мешок, два раза перевернулся и замер лицом вниз между путями.
– Если он труп, – сказал Гуров, – то мы с тобой в дерьме по уши. Схватываешь на лету?
– Да не, не должен, – серьезно сказал Крячко, пряча пистолет в кобуру. – Я в руку метил. В руку и попал. Во всяком случае, хочется на это надеяться.
– Пошли в таком случае, посмотрим, – мрачно предложил Гуров.
Спешить было некуда – человек в рабочей спецовке лежал, не шевелясь, неловко вывернув руку. Вид его рождал в душе Гурова самые неприятные предчувствия. Полковник Крячко тоже выглядел не слишком веселым. На Гурова он старался не смотреть.