Бог рассмеялся.
— Боюсь, я был слишком красив. Смертные не могут увидеть настоящее обличье бога без нежелательных последствий. Моя мать, Афродита, прокляла Психею за ее сомнения. Мою бедную любимую пытали, а затем изгнали, давая ей ужасные задания, чтобы доказать ее значимость. Она даже была послана на задание в Подземный мир, чтобы показать свою преданность. И она искупила свою вину, однако сильно от этого пострадав.
«Попался!» — подумал Джейсон.
Он вознес меч к небу, и долину сотряс гром. Молния пробила кратер в том месте, откуда исходил голос. Тишина. Джейсон уже было обрадовался, но тут невидимая сила сшибла его на землю. Его меч скатился по дороге.
— Хорошая попытка, — сказал Купидон уже где-то поодаль. — Но поймать Любовь не так просто.
Ближайшая к нему стена обрушилась. Джейсон едва успел откатиться в сторону.
— Прекрати! — закричал Нико. — Тебе нужен я. Оставь его в покое!
У Джейсона звенело в ушах. Голова кружилась от удара о землю. Во рту стоял привкус известняковой пыли. Он не понимал, почему Нико принимал себя за главную мишень, но Купидон, казалось, согласился с ним.
— Бедный Нико ди Анджело, — в голосе бога слышалось разочарование. — Знаешь ли ты, чего хочешь сам, а не чего хочется мне? Моя возлюбленная Психея рисковала всем во имя Любви. Это был ее единственный способ искупить вину за недостаток веры. А ты... чем ты рисковал в мое имя?
— Я побывал в Тартаре и вернулся, — прорычал Нико. — Тебе меня не напугать.
— Я тебя очень, очень сильно пугаю. Предстань передо мной. Будь честен.
Джейсон заставил себя подняться. Земля вокруг Нико зашевелилась. Трава высохла, а камни треснули, словно что-то под землей пыталось прорваться наружу.
— Отдай нам скипетр Диоклетиана, — сказал Нико. — У нас нет времени на игры.
— Игры? — Купидон атаковал, сбив Нико в сторону на гранитный пьедестал. — Любовь — это не игра! Это не цветочки и сердечки! Это тяжелая работа — поиск, который никогда не заканчивается. Она требует от тебя всего, особенно правды. И только тогда она вознаграждает тебя.
Джейсон подобрал меч. Если этот невидимый парень был Любовью, Джейсон начинал думать, что Любовь слегка переоценили. Ему больше нравилась версия Пайпер — заботливая, добрая и красивая. Он мог понять Афродиту. Купидон больше походил на бандита или на шантажиста.
— Нико, — позвал он. — Чего этот парень от тебя хочет?
— Расскажи ему, Нико ди Анджело, — сказал Купидон. — Расскажи ему, какой ты трус, как ты боишься себя и своих чувств. Поведай ему настоящую причину, по которой ты убежал из Лагеря полукровок, и почему ты всегда одинок.
Нико не сдержал тихого вскрика. Земля у его ног треснула, и оттуда полезли скелеты — мертвые безрукие римляне, с обвалившимися черепами, сломанными ребрами и свисающими челюстями. Некоторые из них были одеты в остатки тог. На груди у других висели сверкающие части доспехов.
— Ты как обычно спрячешься среди мертвецов? — насмехался Купидон.
От сына Аида исходили волны тьмы. Когда они настигли Джейсона, тот почти потерял сознание — ошеломленный таким количеством ненависти, страха и стыда...
В его сознании пролетели изображения. Он видел Нико и его сестру на заснеженном обрыве в Мэне, когда Перси Джексон защищал их от мантикоры. Меч Перси мерцал в темноте. Он был первым полубогом, которого Нико увидел в действии. Позже в Лагере полукровок, Перси взял Нико за руку, обещая позаботиться о его сестре Бьянке. Нико поверил ему. Он заглянул в его зеленые глаза цвета моря и подумал: «Как он может не справиться? Он настоящий герой». Перси был частью любимой игры Нико, «Мифы и магия», которая стала реальностью.
Джейсон видел момент, когда Перси вернулся в лагерь и рассказал Нико о смерти его сестры Бьянки. Нико закричал и обозвал его лжецом. Он чувствовал себя преданным, и все же... при атаке воинов-скелетов, он не мог позволить им навредить Перси. Нико воззвал к земле, чтобы та их поглотила, и убежал — ужасно напуганный своими силами и эмоциями. Джейсон увидел еще дюжину сцен от лица Нико... И они шокировали его, лишив способности двигаться и говорить.
Тем временем, римские скелеты Нико рванули вперед и схватили что-то невидимое. Бог сопротивлялся, разбрасывая мертвецов в стороны, отламывая им ребра и черепа, но появлялись все новые скелеты, хватающие бога за руки.
— Интересно! — сказал Купидон. — Так у тебя все-таки хватит сил?
— Я оставил Лагерь полукровок из-за любви, — сказал Нико. — Аннабет... она...
— Все еще прячешься, — сказал Купидон, разбивая очередного скелета вдребезги. — Слабак.
— Нико, — выдавил Джейсон. — Все в порядке. Я понимаю.
Нико обернулся к нему, на его лице отражались боль и страдание.
— Нет, ты не понимаешь, — сказал он. — Ты никак не сможешь понять.
— И ты убежал, — дразнил его Купидон. — От своих друзей, от самого себя.
— У меня нет друзей! — закричал Нико. — Я ушел из Лагеря полукровок, потому что это место никогда не было моим домом! И никогда не будет!
Скелеты держали Купидона, но невидимый бог смеялся так жестоко, что Джейсону захотелось призвать еще одну молнию. К сожалению, он сомневался, что у него хватит сил.
— Оставь его, Купидон, — прохрипел Джейсон. — Это не...
Его голос утих. Джейсон хотел сказать, что это не касалось Купидона, но понял, что все было как раз наоборот. Слова Фавония гудели у него в ушах: «Ты шокирован?». Он, наконец, понял историю Психеи — почему смертная девушка так боялась. Почему она рисковала, нарушая правила, чтобы увидеть лицо бога любви, переживая, что он мог оказаться монстром. Психея была права. Купидон был монстром. Любовь была самым диким монстром из всех существующих. Голос Нико был похож на обломки стекла.
— Я . .. я не любил Аннабет.
— Ты ревновал к ней, — сказал Джейсон. — Поэтому не хотел находиться рядом с ней, в особенности, рядом с ... ним. Все встало на свои места.
Все противоречия и отрицания, казалось, покинули Нико в один момент. Тьма спала. Римские мертвецы рассыпались на кости и раскрошились в пыль.
— Я ненавидел себя, — сказал Нико. — Я ненавидел Перси Джексона.
Купидон стал видимым — худой, мускулистый молодой юноша со снежно-белыми крыльями, прямыми черными волосами; одетый в простую белую тогу и джинсы. Лук и колчан, висевшие у него на плече, не были игрушечными — это было военное оружие. Его глаза были кроваво-красными, будто вся любовь в мире была выжата досуха и дистиллирована в одну ядовитую смесь. Лицо Купидона было прекрасным, но жестоким — на него было так же тяжело смотреть, как и на прожектор. Он с удовлетворением наблюдал за Нико, словно нашел точную мишень для своего следующего смертельного выстрела.
— Я был влюблен в Перси, — выпалил Нико. — В этом вся правда. Это мой большой секрет, — он с ненавистью посмотрел на Купидона. — Доволен?
Впервые на лице Купидона появилось сочувствие.
— Ох, я бы не сказал, что Любовь всегда приносит людям счастье, — его голос понизился, став более человечным. — Иногда она делает их несчастными. Но, по крайней мере, ты нашел в себе мужество признать это. Только так меня можно победить.
После этих слов Купидон исчез. На месте, где он только что стоял, лежал жезл из слоновой кости длиной в три фута, на верхушке которого находилась темная сфера из полированного мрамора, размером с бейсбольный мячик, расположенная на спинах трех золотых римских орлов. Скипетр Диоклетиана.
Нико присел на колени и подобрал его. Он взглянул на Джейсона, будто ожидая от него атаки.
— Если остальные узнают...
— Если остальные узнают, — прервал его Джейсон, — у тебя будет в два раза больше людей, которые тебя поддержат и спустят ярость богов на любого, кто причинит тебе боль.
Нико нахмурился. Джейсон все еще чувствовал, как от него волнами исходили негодование и гнев.
— Но это твой секрет, — добавил Джейсон. — Тебе принимать решение: делиться им или нет. Я могу лишь сказать...
— Я не чувствую этого больше, — пробормотал Нико. — То есть ... я отказался от Перси. Я был молодым и впечатлительным, и я ... я не ...