Лифт зазвенел. Все три титана подпрыгнули. Уже прошло двенадцать минут? Перси потерял счет времени. Криос убрал палец с кнопки и закричал:
— Двойная Красная! Где Двойная Красная?
Орды монстров перемешивались и толкали друг друга, но никто из них не вышел вперед. Криос вздохнул.
— Я сказал им, чтобы они сверялись со своими билетами. Двойная красная! Вы теряете своё место в очереди!
Аннабет была прямо позади Гипериона. Она подняла свой меч из драконьей кости и поднесла его к цепям. В пламенном свете брони титана ее маскировка Туманом Смерти сделала её похожей на вампиршу. Она подняла три пальца, готовясь считать в обратном порядке. Они должны были разрушить цепи прежде, чем следующая группа втиснется в лифт, но также они должны были удостовериться, что титаны были максимально отвлечены.
Гиперион пробормотал проклятие:
— Просто прекрасно! Это портит весь наш график, — он посмотрел на Боба. — Сделай выбор, брат. Сражаться с нами или против нас. У меня нет времени на твои лекции.
Боб взглянул на Аннабет. Перси подумал, что титан собирается начать бой, но вместо этого он поднял острие своего копья.
— Очень хорошо. Я возьму караул. Кто из вас хочет отдохнуть первым?
— Конечно, я, — ответил Гиперион.
— Нет, я! — возразил Криос. — Я держал эту кнопку так долго, что мой палец вот-вот отвалится.
— Я стою здесь дольше, — проворчал Гиперион. — Вы вдвоем охраняйте Врата, пока я не попаду в смертный мир. У меня есть парочка героев, с которыми нужно покончить!
— Ох, нет уж! — пожаловался Криос. — Тот римский мальчик направляется в Эпир — тот, что убил меня на горе Отрис. Сильно же ему повезло. Теперь моя очередь.
— Вот ещё! — Гиперион достал свой меч. — Сначала, я распотрошу тебя, Поршнеголовый!
Kриос поднял свое лезвие.
— Попробуй, но я больше не собираюсь задерживаться в этой вонючей яме!
Перси поймал взгляд Аннабет. Она прошептала ему одними губами:
— Раз, два. ..
Прежде, чем он успел разрушить цепь, его уши пронзил ужасный вой, похожий на звук взлетающей ракеты. Перси только и успел подумать: «Упс!». Склон потряс взрыв. Волна жара отбросила Перси назад. Темные шрапнели разорвали Криоса и Гипериона на мелкие кусочки, причем с такой легкостью, с какой древесный измельчитель расправлялся с деревом.
— Вонючая яма! — по долинам прокатился пустой голос, сотрясая теплую мясистую землю.
Боб вскочил на ноги. Каким-то образом взрыв его не коснулся. Он взмахнул копьем, пытаясь найти источник голоса. Маленький Боб спрятался в его комбинезоне. Аннабет упала на расстоянии двадцати футов от Врат. Перси вздохнул с облегчением, когда она поднялась на ноги, однако лишь через секунду осознал, что выглядела она как обычно. Туман Смерти растворился. Он посмотрел на свои руки. Его маскировка тоже пропала.
— Титаны, — презрительно сказал голос. — Низшие существа! Несовершенные и слабые!
Воздух возле Врат Смерти потемнел и стал сгущаться. Существо, стоявшее там, было настолько массивным и злобным, что Перси захотелось уползти куда-нибудь подальше и спрятаться. Вместо этого, он вынужден был глазами проследить форму бога, начиная с его черных железных сапог, каждый из которых был размером с гроб. На ногах он носил темные ножные латы; плоть была покрыта толстыми фиолетовыми мышцами, словно здешняя земля. Его бронированная юбка была сделана из тысячи почерневших, витых костей, сплетенных вместе, будто цепные звенья. Закреплялась она ремнем, на котором покоились его гигантские ручища. На поверхности нагрудника появлялись и исчезали темные лица гигантов, циклопов, горгон и змиев, толпящихся в доспехах, словно пытающихся вырваться на свободу. Руки воина были обнаженными — мускулистые, фиолетовые и мерцающие; его ладони были размером с ковш грузоподъемного крана. Ужаснее всего была его голова: бесформенный шлем из скрученного камня и металла — просто неровные шпили и пульсирующие частички магмы. Все его лицо состояло из вихря — вращающейся внутрь спирали тьмы. Перси наблюдал, как последние частицы сущности титанов Гипериона и Криоса затягивались в его пасть.
Перси с трудом обрел голос:
— Тартар.
Воин издал звук, похожий на треск раскалывающейся надвое горы: не то рев, не то смех. Трудно было понять.
— Эта форма — лишь небольшое проявление моих сил, — молвил бог. — Но этого хватит, чтобы покончить с вами. Обычно, я не вмешиваюсь в дела такого рода, маленький полубог. Разбираться с мошками вроде тебя — это ниже моего достоинства.
— Эм. .. — ноги Перси дрожали, готовые подогнуться в любой момент. — Чтобы... ну, знаешь... не нарваться на неприятности.
— Вы оказались достаточно гибкими, — продолжил Тартар. — И зашли так далеко. Но я больше не могу оставаться в стороне и наблюдать за вашим прогрессом.
Тартар раскинул руки. Тысячи монстров в долине взвыли и зарычали, звеня орудиями и радуясь своему триумфу. Врата Смерти сотряслись в цепях.
— Гордитесь собой, полубоги, — сказал бог пропасти. — Даже олимпийцы никогда не удостаивались моего личного внимания. Вы же будете уничтожены самим Тартаром!
Глава 65. Фрэнк
Фрэнк надеялся на салют. Или по крайней мере на большую вывеску, которая бы гласила: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ!».
Больше чем три тысячи лет тому назад, его греческий предок — старый добрый оборотень Периклимен — путешествовал по морю с Аргонавтами. Много веков спустя, потомки Периклимена несли службу в восточных римских легионах. Пережив множество злоключений, семья Фрэнка оказалась в Китае, а в ХХ веке, в конце концов, иммигрировала в Канаду. Теперь Фрэнк вернулся в Грецию, а это означало, что семья Чжан полностью обогнула земной шар.
Это казалось поводом для праздника, вот только приветственным комитетом была стая диких и голодных гарпий, напавшая на корабль. Фрэнк чувствовал себя отчасти плохо, стреляя по ним из лука. Он все продолжал думать об ужасно умной гарпии Элле, их подруге из Портленда. Но эти гарпии были совсем на нее не похожи. Они бы с удовольствием расцарапали ему лицо. Поэтому он превращал их в облака пыли и перьев.
Греческий ландшафт совсем не источал дружелюбие. Холмы были усеяны валунами и низкорослыми кедрами, мерцающими в туманном воздухе. Солнце палило так, будто пыталось выковать из сельской местности щит из небесной бронзы. Даже на расстоянии сотни футов Фрэнк мог расслышать гул цикад, жужжащих на деревьях: усыпляющий потусторонний звук, от которого слипались глаза. Непрекращающиеся споры богов войны в его голове, казалось, приутихли. Они почти не беспокоили Фрэнка с тех пор, как их команда вошла в Грецию.
По его шее стекал пот. После того, как его заморозила та сумасшедшая снежная богиня, Фрэнк думал, что он уже никогда не сможет согреться, однако теперь вся его футболка была пропитана потом.
— Горячо и душно! — ухмыльнулся Лео, стоящий у руля. — Это заставляет меня скучать по дому в Хьюстоне! Что скажешь, Хейзел? Все, что нам сейчас нужно — это парочка гигантских москитов, и мы почувствуем себя на побережье Мексиканского залива!
— Спасибо большое, Лео, — проворчала Хейзел. — Вероятно, теперь на нас нападут древнегреческие москиты.
Фрэнк пристально изучал обоих, тихо удивляясь тому, куда испарилось напряжение между ними. Что бы ни случилось с Лео за эти пять дней — это изменило его. Он все еще шутил как обычно, но Фрэнк чувствовал в нем какую-то перемену — это как судно с новым килем: этот киль может быть и незаметным, но вы чувствуете его присутствие по тому, как судно прорубается сквозь волны.
Лео перестал постоянно дразнить Фрэнка. Он куда проще общался с Хейзел, не бросая на нее украдкой задумчивые взгляды, которые всегда заставляли Фрэнка чувствовать себя неудобно.
Хейзел тихонько объяснила Фрэнку всю ситуацию:
— Он встретил кое-кого.
Фрэнк одарил ее недоверчивым взглядом.
— Как? Где? Откуда тебе известно?
Хейзел улыбнулась.
— Я просто знаю.
Она говорила так, будто была ребенком Венеры, а не Плутона. Фрэнк был в недоумении. Пусть он и чувствовал облегчение от того, что Лео больше не посягал на его девушку, Фрэнк также несколько беспокоился о нем. Определенно, у них были свои разногласия в прошлом, но после всего того, через что они прошли рука об руку, он не хотел видеть Лео с разбитым сердцем.