— Что правда, то правда, — согласилась Аннабет.
— Эй! — пожаловался Перси.
Остальные рассмеялись, но Перси не возражал. Ему было приятно видеть их улыбки. Черт возьми, даже просто находиться в мире смертных было хорошо — дышать чистым воздухом, наслаждаться настоящими солнечными лучами, греющими его спину.
Внезапно он подумал о Бобе: «Передайте от меня привет солнцу и звездам». Улыбка Перси растаяла. Боб и Дамасен пожертвовали собой, чтобы Перси и Аннабет могли сейчас сидеть здесь, наслаждаться природой и смеяться с друзьями. Это было несправедливо.
Лео вытащил крошечную отвертку из своего чудо пояса и нанизал на нее клубнику в шоколаде, передав ее тренеру Хеджу. Затем он вытащил еще одну отвертку и взял клубничку для себя.
— Итак, вопрос на двадцать миллионов, — сказал Лео. — У нас есть сорокафутовая статуя Афины. Что с ней делать дальше?
Рейна покосилась на Афину Парфенос.
— Как бы хорошо она не смотрелась на этом холме, я проделала весь этот путь не для того, чтобы полюбоваться ею. Согласно Аннабет, статуя должна быть возвращена в Лагерь полукровок римским лидером. Я правильно поняла?
Аннабет кивнула.
— У меня был сон... ну, знаешь, в Тартаре. Я находилась на Холме Полукровок, и голос Афины сказал: «Мое место здесь. Римляне должны принести меня».
Перси с тревогой изучал статую. У него были не самые лучшие отношения с мамой Аннабет. Он все ждал, что статуя Большой Мамочки оживет и сожрет его — всего лишь для того, чтобы он не путался под ногами ее дочери. Или, быть может, она просто наступит на него без лишних слов.
— В этом есть смысл, — сказал Нико.
Перси вздрогнул. Слова Нико прозвучали так, словно тот прочел его мысли и согласился с тем, что Афина должна раздавить его. Сын Аида сидел на другой стороне круга, довольствуясь гранатом — фруктом из Подземного мира. Перси задумался, было ли это его проявление чувства юмора.
— Статуя — это могущественный символ, — продолжил Нико. — Римлянка, возвращающая ее грекам... это могло бы закрыть историческую трещину, а может даже помочь богам с их расколовшимися личностями.
Тренер Хедж закусил клубнику вместе с половиной отвертки.
— Эй, погодите-ка. Я люблю мир так же, как и тот сатир...
— Вы же ненавидите мир, — сказал Лео.
— Дело в том, Вальдес, что через несколько дней мы достигнем Афин. Там нас поджидает целая армия гигантов. А еще мы прошли через кучу неприятностей ради сохранности статуи...
— Я прошла через большинство неприятностей, — напомнила ему Аннабет.
— . ..потому что пророчество назвало ее бичом гигантов, — продолжил тренер. — Так почему бы нам не взять ее с собой в Афины? Очевидно, что это и есть наше секретное оружие, — он оглядел Афину Парфенос. — На мой взгляд, она похожа на баллистическую ракету дальнего действия. Быть может, если Вальдес пришпандорит к ней какие-нибудь двигатели...
Пайпер прочистила горло.
— Э-э, замечательная идея, тренер, но у многих из нас были кошмары и видения о Гее, появляющейся в Лагере полукровок...
Она обнажила свой клинок, Катоптрис, и положила его на тарелку. Сейчас лезвие не показывало ничего, кроме неба, но глядя на него, Перси становилось неуютно.
— Когда мы вернулись на корабль, — сказала Пайпер, — я увидела в кинжале кое-что плохое. Римский легион почти в пределах досягаемости Лагеря полукровок. И у них подкрепление: духи, орлы, волки.
— Октавиан, — прорычала Рейна. — Я же сказала ему подождать.
— Когда мы примем командование, — предложил Фрэнк, — нашим первым приказом будет загрузить Октавиана в ближайшую катапульту и запустить так далеко, как только возможно.
— Согласна, — сказала Рейна. — Но пока...
— Он настаивает на войне, — вставила Аннабет. — И он ее получит, если мы его не остановим.
Пайпер повертела лезвием ножа.
— К сожалению, это не самое худшее. Я видела образы возможного будущего — лагерь в огне, мертвые римские и греческие полукровки. А Гея... — ее голос вздрогнул.
Перси вспомнил бога Тартара в его физической форме, нависшего над ним. Он еще ни разу не испытывал такой беспомощности и ужаса. И он все еще горел от стыда, вспоминая, как его меч выскользнул у него из руки. «С таким же успехом вы могли бы попытаться убить землю», — сказал Тартар. Если Гея обретет полную силу, и на ее стороне будет армия гигантов, то Перси понятия не имел, как семерым полубогам удастся ее победить, особенно тогда, когда большинство богов недееспособны. Они должны были остановить гигантов до того, как проснется Гея, иначе игра будет окончена.
Если Афина Парфенос была их секретным оружием, то, возможно, ее действительно следовало бы привезти в Афины. Черт возьми, Перси даже отчасти понравилась мысль тренера о том, что статую можно было использовать в качестве ракеты, чтобы превратить Гею в божественное ядерное облако.
К сожалению, Перси нутром чувствовал, что Аннабет была права. Статую надлежало вернуть на Лонг-Айленд, где она, предположительно, сможет остановить войну меж двумя лагерями.
— Итак, Рейна забирает статую, — сказал Перси. — А мы продолжаем наш путь в Афины.
Лео пожал плечами.
— По мне, так все круто. Но, э-э, есть несколько надоедливых проблем в тылу. Сколько у нас осталось... недели две до римского праздника, на котором Гея должна проснуться?
— Праздник Спес, — напомнил ему Джейсон. — Первое августа. А сегодня...
— Восемнадцатое июля, — ответил Фрэнк. — Так что, да... с завтрашнего дня у нас остается всего четырнадцать дней.
Хейзел поморщилась.
— Нам потребовалось восемнадцать дней, чтобы добраться от Рима сюда, а эта поездка должна была занять максимум два-три дня.
— Так что, учитывая наше обычное везение, — продолжал Лео, — возможно, у нас есть достаточно времени, чтобы доставить Арго II в Афины, найти гигантов и помешать им пробудить Гею. Но как Рейна успеет дотащить эту огромную статую в Лагерь полукровок прежде, чем греки и римляне пропустят друг друга через блендер? У нее теперь даже пегаса нет. Эм, извини...
— Ладно, — отрезала Рейна. Пусть она и рассматривала их как союзников, а не врагов, Перси все равно заметил, что Рейна еще злилась на Лео... возможно из-за того, что из-за него добрая половина римского Форума взлетела на воздух.
Она глубоко вздохнула.
— К сожалению, Лео прав. Я тоже не знаю, как смогу перевезти что-то настолько большое. Я полагала... ну, я надеялась, что вы найдете способ.
— Лабиринт, — сказала Хейзел. — Я ... я имею в виду, что если Пасифая действительно воссоздала его, он должен... — она с опаской посмотрела на Перси. — Ты сказал, что Лабиринт может доставить куда угодно. Так что может быть...
— Нет, — в унисон ответили Перси и Аннабет.
— Не хочу сбивать тебя с толку, Хейзел, — сказал Перси. — Просто...
Он пытался найти подходящие слова. Как он мог описать Лабиринт кому-то, кто в нем никогда не был? Дедал создал его живым, растущим. Веками он распространялся подобно корням дерева под поверхностью всей земли. Конечно, он мог доставить тебя куда угодно. Расстояние внутри было бессмысленно. Можно было зайти в Лабиринт в Нью-Йорке, пройти десять футов и выйти в Лос-Анджелесе — но только при наличии надежной навигации. В другом случае Лабиринт заводил в ловушку и пытался погубить своих посетителей чуть ли не на каждом повороте. Когда сеть туннелей обрушилась со смертью Дедала, Перси вздохнул с облегчением. Мысль о том, что лабиринт сам регенерировал, проделывал себе пути под землей и предоставлял новый просторный дом для монстров... его это ничуть не радовало. У него уже и так было достаточно проблем.
— Начнем с того, — сказал он, — что туннели Лабиринта слишком малы для Афины Парфенос. Вы не сможете спустить ее туда...
— И даже если Лабиринт откроется снова, — продолжила Аннабет, — мы не знаем, каким он может оказаться теперь. Даже под контролем Дедала он был достаточно опасным, а старик и злодеем-то не был. Если Пасифая переделала Лабиринт на свой лад... — она покачала головой. — Хейзел, быть может, твои подземные инстинкты и смогут провести Рейну по нему, но больше ни у кого нет шансов. А ты нужна нам здесь. Кроме того, если вы потеряетесь...