— Нет, мне совсем не больно.
— Не дразнись, а то я тебе еще задам, предупредил оторопевший Чезаре.
Лукреция, еле сдерживая дрожь, обняла брата за плечи.
— Чезаре, больше меня не бей, ладно? Из-за этого я чувствую себя как-то странно.
Он посмотрел на сестру. Ее близкая плоть внезапно стала немыслимой пыткой. Он знал, что происходит между мужчиной и женщиной, но никогда еще не думал об этом всерьез. Тем не менее это было тело его сестры, голое и возбуждающее скрытые эмоции. Она вдруг обвила рукой его шею, а затем поцеловала в губы.
— Боже, — пробормотал кардинал, — великий Боже! Одиннадцать лет — и в ней уже проснулись все инстинкты женщины! Чезаре, сынок, считай себя соблазненным, а своего отца — серьезным соперником.
В паху у него стало горячо, как в печи, а в голове мелькали образы один другого похотливее.
Чезаре ответил на поцелуй, едва понимая происходящее. Просто от прикосновений сестры, ее губ, грудей, голых бедер он чувствовал, что сходит с ума от желания.
Лукреция оторвала губы и посмотрела на брата таким взглядом, которого он раньше не замечал.
"Влезай в нее, Чезаре, не тяни, -мысленно призывал его отец. Маленькая сучка хочет тебя так сильно, что если ты не поддашься ей, она вцепится в тебя зубами." Он видел, как Лукреция играет своими бедрами под напрягшимся телом Чезаре, и страстно желал оказаться на ней, готовый отдать за это жизнь.
— О, Чезаре! — нежно повторяла юная соблазнительница. Ее руки конвульсивно сжимали тело брата, скользили по плечам. Глаза Лукреции были закрыты. Кардина видел, как ее груди вздымались под грудью Чезаре, ее бедра омывали его бедра.
— Чезаре, милый, ты знаешь, как делать это? — спросила она, задыхаясь в сладкой истоме. — Ты читал об этом в книгах? -Да, да!
— Давай сделаем это, Чезаре, милый. Я чувствую, что это надо сделать сейчас.
Руки Лукреции, наконец, добрались до твердых ягодиц Чезаре. Она ощущала тяжелый жар на своих бедрах и так отчаянно хотела, чтобы он сделал с ней это. Она прижалась к брату лицом и куснула в шею. Он вскрикнул и еще сильнее прижался к ней бедрами.
Кардиналу невыносимо было видеть неумелое барахтанье сына. Может быть, подумал падре, мне выйти и показать ему, что надо делать? Если он не пронзит ее и не взорвет, как надо, она может превратиться в мужененавистницу. Старец обхватил свое отяжелевшее копье и едва усмирил его, неотрывно следя за руками Лукреции. Какие руки! Они нежно двигались, как будто привыкли к частым ласкам, по спине и ягодицам Чезаре. Ей явно нравилось ощущать его кожу. Эта девочка в любой момент достигнет оргазма, думал кардинал.
Он увидел, как Чезаре лихорадочно, но неточно толкнулся между ее ног. Вначале он сделал это слишком низко, как будто хотел только прикоснуться к тайне. Но Лукреция с закрытыми глазами и открытым ртом одним движением скользнула под ним и очутилась там, где нужно. Чезаре неуверенно толкался в нее. Во внезапном порыве страсти Лукреция широко раздвинула ноги.
— Так, так! О, Чезаре! — с этими словами она судорожно посылала своё тело ему навстречу.
Чезаре неуклюже вдавливал свое тело между ее бедер. Лукреция издавала нечленораздельные звуки и впивалась в его плечи с такой силой, что кардинал заметил белые полосы на загорелой коже сына.
Глаза Родриго сияли от плотского удовлетворения. Учись, учись! Но ты не узнаешь истинного счастья, пока твой отец не сокрушит тебя своим королевским тараном.
Тело Лукреции содрогалось в сладострастных конвульсиях. Толчки Чезаре становились все более ровными и сильными, но кардинал видел, что сын не вошел в нее полностью и, вероятно, не войдет, пока не кончит. В порыве страсти Лукреция приподняла колени и бедра, и кардинал заметил, что крови не было. Чезаре просто расширит ее настолько, что когда он, Родриго, доберется до нее, шок у девочки не будет слишком тяжелым.
Солнце ярко освещало зеленую траву и два переплетенных в экстазе тела. Замечательная картина соития брата с сестрой и отца, наблюдающего за ними из-за кустов, подумал кардинал с усмешкой.
Полные ягодицы Лукреции были придавлены к земле бедрами Чезаре. Она тяжело дышала, по всей вероятности, оргазм был близок.
— О, Чезаре, Чезаре, о-о-о-о! — Лукреция вдруг изогнулась так сильно, что почти оторвала брата от земли, ее ягодицы судорожно сжались. Она сделала несколько конвульсивных движений и затихла.
Чезаре остановился, потеряв ритм. Лукреция снова обняла брата за шею, хотя уже без прежней страсти, и прошептала, на этот раз утомленно:
— Чезаре, милый Чезаре!
Казалось, юному любовнику только этого и надо было. Его дыхание участилось, он сжал руками ее тело и, наконец, из него вырвалось: