– Тебя зовут Мия, малышка? – напомнил о себе сосед, и я поняла, что мы даже не познакомились. Что ж, самое время.
– Да, – протянула я слабо, – именно так. А вас?
– Честно говоря, меня так давно не называли по имени, что я почти забыл свое. А вот твое, знаю. У меня так дочку звали.
Надо же, какое распространённое у меня имя, подумалось мне.
– Ясно.
Мы недолго помолчали, пока мои воспаленные мозги вдруг не начали отзываться. Дочка Мия. Убил пару демонов.
Надо проверить эту невероятную теорию.
– А вашу жену, случаем, не Рита звали?
Тишина.
– Вроде так.
Сердце ухнуло. Хватаясь за мысли и стараясь не потерять эту нить и надежду, я продолжила цепочку.
– А вас, – трясущимися руками я прислонилась к стене, будто так смогу его увидеть, – зовут Ричард Дарквелл. Вы из небольшого городка Уоркшира, занимались охотой и продавали шкурки и кожу.
– Святой Боже, – прошептал пленник и громко ударил по стене руками, – Мия, доченька, это ты?
Не задумываясь, я выпила отвар Лидии и бросила бутылку на пол. Нет, сегодня я точно не умру.
Я прижалась к стене настолько сильно, насколько могла, пытаясь ощутить его тепло, его дыхание, хоть что-то, кроме голоса.
– Папа, – протянула я, срываясь на крик, – Папа!
Я слышала, как он плакал, как тяжело дышал и бил кулаками стену, пытаясь вырваться, освободить нас, но это было так же невозможно, как все эти десять лет.
– Перестань, папа, – я знала, что его руки уже и так содраны в кровь, – все хорошо, перестань.
От обиды, от несправедливости происходящего, мне хотелось взорваться, выломать прутья руками, но я могла лишь смотреть перед собой, в серые кирпичи, понимая, что отец, которого я так долго ждала и искала, в каких-то пяти сантиметрах от меня. В непробиваемых пяти сантиметрах.
– Прости меня, Мия, прости. Я не хотел всего этого.
– Я знаю, знаю. Все будет хорошо, мы выберемся, слышишь? Я придумаю что-нибудь.
Мне мало верилось во все это. Но может завтра, когда меня будут выводить, я хотя бы увижу его. А он меня.
– Давай, я расскажу тебе про маму? – решила сменить тему я.
– Расскажи, – папа чуть-чуть успокоился, – и про себя расскажи. Все мне расскажи, Мия.
Глава тринадцатая. Два сердца
Я так и уснула, приложились ухом к стене, слушая отца и внимая каждому звуку его голоса. Мы вспоминали детство, я рассказывала ему то, что произошло после. Про маму и ее женитьбу на Робертсе. Он ожидаемо расстроился, но не подал виду. Я заверила, что Рита всё ещё любит его и только ради меня и папиного дела согласилась отдать себя ему в жертву. Естественно, я не рассказала почему ушла из дома и какие у меня отношения с Лианом.
– Я убью всех, кто хоть пальцем тебя тронет, – сказал он слишком уверенно.
Ох, папа.
Будь все иначе, уверена, ты бы сдержал эти слова.
За мной пришли утром.
Я услышала шевеление наверху и сразу проснулась, пытаясь тут же начать размышлять.
Недолго думая, я сняла с шеи кулон с ангелитом и бросила его к папиной камере.
– Возьми, – произнесла я шёпотом, – тебе он пригодится больше.
– Мия? Мне не нравится твой голос. Они ничего тебе не сделают, слышишь?
Ответить я уже не успела, так как спустилась стража, и, внезапно, Лидия.
Я поднялась с пола и отряхнула то, что осталось от платья, и даже попыталась привести в порядок волосы. Не очень получилось.
Прутья на моей клетке опустились, и Лидия вышла вперёд ко мне, держа в руках металлические наручники. Вид у нее был такой, что казнить сейчас будут ее, а не меня.
– Мия, дай мне пожалуйста руки и не используй ангелит, ради твоей же безопасности.
В соседней камере закричал папа. Один из стражей нажал что на стене и звуки прекратились. Оглушила мертвая тишина.
– Решила лично понаблюдать, – с нескрываемой злостью произнесла я, но кисти протянула.
Наручники щелкнули, и я наконец смогла преодолеть свой квадрат заточения. Всего на мгновение мне удалось увидеть папу. Обросший, похожий на старика человек, вцепился в прутья и что-то громко кричал, только беззвучно. Будто хватал ртом воздух.
Я что-нибудь придумаю, папа, обязательно.
Взяв меня ща плечо, демонесса заставила идти вперед.
– Бабушка добилась у судьи разрешения сопровождать тебя и находиться рядом. Как залог твоей безопасности до вынесения вердикта.
– Какая честь, – от негодования сводило зубы, стражи грубо толкали в спину и заставляли идти быстрее, – это такой способ помучить перед смертью?
Черные кудри игриво плясали на ее груди и плечах. Она всё ещё была красива. Даже в скорби. Глаза будто подведены чёрным, фарфоровая кожа, тонкие руки. За такую должен был умереть Дантелиан, а не за меня, глупую человечку.