Когда Лейла была совсем маленькой, она однажды свалилась с ужасной ангиной, которая дала осложнение на мозг, и температура просто зашкаливала. Две ночи она болталась на грани жизни и смерти, потела и видела галлюцинации типа этих атомных гусениц, которые без остановки ползут вверх по бесконечным спиралям, но не продвигаются при этом ни на сантиметр. Это был бесконечный поход через молекулы собственного тела.
Лейла снимает очки.
— И что мне нужно сделать?
Они возвращаются в офис, чтобы поговорить о деньгах.
— Нужен промышленный образец, — говорит Яшар.
— Доказательство концепции, — добавляет Асо. Выступление в дуэте начинает раздражать.
— На этой стадии наш бюджет — двести семьдесят пять тысяч евро. Нам нужны инвестиции, какой-то белый рыцарь или даже готовое предприятие. В обмен на пятьдесят процентов нашей компании.
— Хорошо, — говорит Лейла. — Звучит вполне реально. Я могу взглянуть на бизнес-план и составить стратегию финансирования. Могу помочь с маркетингом. Мои услуги стоят…
— Две вещи перед тем, как ты поспешишь согласиться на что угодно, — говорит Асо. Он смотрит на Яшара, а тот прикусывает нижнюю губу.
— Нам нужно действовать быстро. Существует конкурирующий проект. Мы слышали, что они уже переходят к созданию образца.
— Насколько быстро? — спрашивает Лейла.
— Две недели максимум.
— Есть еще кое-что… — мямлит Асо.
Яшар морщится:
— Компания не целиком наша.
— А какой долей вы владеете?
— Пятьюдесятью процентами. Нам нужны были деньги на ферму и на программное обеспечение.
— И где вы их достали? — спрашивает Лейла.
— А где, по-твоему, два парня, только что закончившие постдок и не имеющие кредитной истории, могут раздобыть пятьдесят тысяч евро? — спрашивает Яшар.
— Семья, — выдает Асо. — Его семья. Ваша семья.
— Мехмет Али.
— Кто? — спрашивает Лейла.
— Троюродный брат, — объясняет Яшар. — Он из тех родственников, кто всегда добивается цели.
— Есть договор? — уточняет Лейла.
— Это неофициальное соглашение. По-семейному. Есть опознавательный знак; у кого есть этот знак, у того половина «Джейлан — Бесарани».
— Почему у меня появилось чувство, что нельзя все свести к тому, чтобы сделать Мехмету Али предложение, от которого он не сможет отказаться?
— А никто уже пару месяцев ничего не слышал о Мехмете Али. Он не отвечает на звонки.
— А опознавательный знак?
Яшар разводит руками в беспомощной мольбе.
— Вам нужно забрать его обратно. А то вдруг войдет к вам сюда какой-нибудь хитрый дальний родственник, швырнет бумажку на стол и потребует пятьдесят процентов…
— А это не бумажка. — Асо роется в кармане пиджака и демонстрирует Лейле какой-то предмет на открытой ладони. Это миниатюрный Коран, из тех, что некоторые туристы покупают в качестве сувениров после посещения могил святых. Очень красивый, старая фамильная реликвия. — Мне сказали, что он персидский. В какой-то момент истории его аккуратно разрезали пополам.
Ультралорды Вселенной едят кюфту в киоске «Пророк кебабов» на Левент-плаза напротив башни Озер. Они сидят в порядке стихий за крошечным прилавком и едят безумно вкусные сочные мясные фрикадельки, заткнув салфетки за воротники рубашек. Они под нанокайфом. Сначала они много говорят, без умолку, стрекочут, как пулеметы. На этой стадии делаются ставки, а также вносятся оплаты, например штрафы с камер слежения за превышение скорости. На второй стадии все ведут себя тихо и очень отстраненно. Дистанционное зрение затуманивается, так что стеклянные и денежные башни Левента покачиваются, как тростник. А затем и ближнее зрение начинает смазываться так, что обедающим у «Пророка кебабов» приходится держать тарелки на расстоянии руки, чтобы сфокусироваться на них. За этим следует ужасный провал, если он продлится больше пары минут, то вы спрыгнете с моста или под трамвай. А потом вы снова становитесь собой, а ультралорды Вселенной опять превращаются в обычных людей.