Инесса встрепенулась, быстрым шагом направилась к Оксане, приобняла и заявила, что ей тоже, к сожалению, пора. Взгляд ее метнулся при этом прямо на Тимура, зеленые глаза гипнотизирующе пристально уставились на него, и он послушно приоткрыл дверь, пропуская ее.
В узком коридоре она отчаянно принялась сражаться с порвавшимися из-за высоких острых каблуков бахилами, но на лестничную площадку вышла вперед него. Тимуру хотелось бы подробнее расспросить ее про вчерашний вечер, который и повлек свалившиеся на него проблемы с его секретарем, но не знал с чего начать.
– Вы пойдете навестить друга?
Она скрестила руки на груди и нахмурилась, будто мысленно сражалась с самой собой. Тимуру, если признаться откровенно, не нравилось ее видеть такой: без дразнящей ухмылки, без живого блеска в глазах. Инесса являлась для него прямым олицетворением юности и почти детской непосредственности. Ему довелось услышать от самого Янко, на что она способна, но признаться ничего такого он в ней так и не разглядел, да и не хотел бы увидеть.
При первой встрече – да, Инесса Злобина произвела на него впечатление ничем недовольной капризной девицы.
– Наверное, нужно, но не хочется, – почесала она кончик носа и поправила растрепанные волосы, немного подумав, стянула их резинкой в низкий пучок.
Им пришлось потратить время, чтобы узнать номер палаты, расспросить про его состояние. Наконец, они дошли до прикрытой двери, и опередив Тимура, Инесса широко раскрыла ее. Но так и осталась с приоткрытым ртом, не высказав гневного приветствия.
Тимур и Инесса замерли, с удивлением наблюдая, как трогательно поправляет одеяло Оксана для лежащего парня и чистит ему апельсин. Левая скула его была поцарапана, видимо об удар об асфальт, но в целом, он выглядел хотя и изрядно помятым, но вполне здоровым.
Песцов аккуратно потянул девушку за рукав блузки и вывел до того, как они стали кормить друг друга с рук. Любовь так и парила вокруг этой временно покалеченной парочки, и он хотя бы успокоился. Никто не был при смерти, не стал инвалидом или чего хуже. А рабочие моменты сами собой уладятся, не таким уж он был бесчувственным, как его считали.
– Гадость какая! – только и скривилась Инесса.
Он вежливо прощался с медицинским персоналом, затем они спустились вниз, где накинули верхнюю одежду. На улице моросящий с самого утра дождь сменил проливной ливень, и им пришлось добежать до стоянки. В полном молчании.
Злобина широко зевнула, даже не прикрыв вежливо рот, и пристегнувшись в его машине, моментально прикрыла глаза. Тимур отключил радио, чтобы заполнить неуклюжую тишину, но Инесса внезапно с ним заговорила:
– Всю ночь не спала, – призналась она.
Трогаться с места он не спешил. И пользуясь тем, что она ничего не видит, мог ее внимательно рассмотреть.
– Я вас отвезу домой, на работе прикрою перед Янко, – немного подумав и оценив ее усталый вид, заявил Тимур.
Приоткрыв и недоверчиво прищурив один глаз, она поинтересовалась:
– Правда?
– Не хочу, чтобы вы уснули где-нибудь в лифте или хуже того в моей приемной, – пояснил Песцов свой благородный поступок и криво усмехнулся.
Инесса хмыкнула, попыталась немного спуститься вниз, но поза для полусна все равно была неудобная. Тогда она повернулась к нему полубоком насколько позволял ремень безопасности и внимательно уставилась уже осоловевшими глазами.
Тимур взлохматил ее светловолосую макушку легким касанием и совершенно спокойно произнес:
– Спите, Инесса Васильевна.
8.2
Дверь ее квартиры захлопнулась с такой силой, что на стене в коридоре покачнулась черно-белая картина, выполненная в стиле абстракции. Пушистая белоснежная Мими облизнула розовый нос и с укором посмотрела на хозяйку; ведь именно ее мужчина не давал ей спать.
Роза меланхолично выпила минеральную воду с долькой лимона и облокотилась об стену, выжидая: вернется обратно или нет?
Ну, сказала она Юлику, что сходила на свидание ради его продвижения по работе, что в этом такого?
К тому же Роза твердо решила, что больше обманывать никакого не будет. Отчаянно хотелось позвонить и пожаловаться Инессе, но из-за обиды игнорировала и не замечала ее, а позже выяснилась, что и вовсе обменяла на приторно-скучную очкастую секретаршу Песцова.
Прошло минут десять прежде чем Роза осознала, что Юлиан не вернутся. Тогда она закрылась в комнате от всего: от давящей пустоты квартиры, от раздражения на внезапно проснувшуюся гордость Юлика и на Потрепалова, который позволил тоже так с собой поступить. Сказал бы он тогда – нет, и никакой проблемы сейчас не было.